Студент. Что же ему нужно в этом доме?
Иоганнсон. Этого я бы не мог вам ответить. Тут что-то очень запутанное.
Студент. Кажется, я уйду…
Иоганнсон. Разве вы не видите, барышня потеряла браслет. Он упал в окно…
Девушка уронила браслет из окна.
Студент медленно подходит, поднимает браслет и передает девушке; та неподвижно благодарит. Студент опять подходит к Иоганнсону.
Иоганнсон. Так, вы хотите уйти… Но это не так легко сделать, как кажется, когда он набросил на голову сеть… Ни на земле, ни на небе ему ничто не страшно. Впрочем, он боится одной вещи, точнее одного существа…
Студент. Постойте, я, кажется, знаю!
Иоганнсон. Почем можете вы знать?
Студент. Догадываюсь! Он боится… маленькой молочницы?
Иоганнсон. Да, он всегда сворачивает в сторону, когда встречается с повозкой с молоком… И потом, он иногда говорит во сне; когда-то он был, наверное, в Гамбурге.
Студент. Можно верить этому человеку?
Иоганнсон. Можно всему поверить о нём.
Студент. Что он сейчас делает там за углом?
Иоганнсон. Подслушивает, что говорят нищие. Сеет словечки, вынимает камни, пока дом не рухнет… говоря фигурально… Видите, я — человек образованный, был книжным торговцем… Ну, что же, всё еще хотите уйти?
Студент. Мне тяжело быть неблагодарным… Этот человек раз спас моего отца и теперь просит лишь о маленькой услуге…
Иоганнсон. О чём?
Студент. Чтоб я пошел на «Валькирии»…
Иоганнсон. Не понимаю… Впрочем, у него всегда новые фантазии… Посмотрите, теперь он говорит с полицейским… Он всегда поближе к полиции… Знается с ней, впутывает ее в свои дела, вяжет ее лживыми обещаниями и намеками и всегда выведывает у неё… Вот поглядите, прежде чем наступит ночь, он будет принят в круглом зале!
Студент. Что ему там нужно? Чего он хочет от полковника?
Иоганнсон. Я предполагаю, но не знаю. Да вы сами узнаете, когда придете туда.
Студент. Туда я не приду.
Иоганнсон. Это зависит только от вас самих! Идете на «Валькирии»?
Студент. Разве это — путь туда?
Иоганнсон. Да, раз он сказал! Посмотрите, посмотрите на него. Везут с триумфом на боевой колеснице нищие; но они не получат ни гроша, только туманное обещание, что им дадут что-нибудь на его похоронах.
Старик возвращается, стоя в своем кресле, которое везут нищие; другие идут сзади.
Старик. Приветствуйте благородного юношу! Он с опасностью для собственной жизни стольких спас во время вчерашнего несчастья. Хвала тебе, Архенхольц.
Нищие обнажают головы, но не кричат! приветствия.
Девушка из окна машет носовым платком.
Полковник высовывается из своего окна.
Старуха встает в своем окне.
Девушка на балконе подтягивает флаг.
Старик. Рукоплещите, граждане! Правда, сегодня — воскресенье. Но осел в бассейне и ветер в поле дают нам отпущение. И хотя я не дитя воскресенья, все таки я обладаю духом пророчества и даром исцеления, потому что я раз вернул к жизни утопленника… Да, это было в Гамбурге, в такое же воскресное утро, как сегодня…
Девушка молочница показывается, но ее видят только студент и старик, Она протягивает вверх руки, как утопающая, и пристально глядит на старика.
Старик садится, сгибается от ужаса. Иоганнсон! Увези меня! Скорее! Архенхольц! Не забудь про «Валькирии».
Студент. Что всё это значит?
Иоганнсон. Поглядим! Поглядим!
Занавес.
В круглом зале. В глубине белый изразцовый камин с зеркалом; на нём стоячие часы, подсвечники. Направо — коридор, через который видна зеленая комната с мебелью красного дерева. Налево — статуя в тени пальм; она задергивается занавесом. Налево в глубине — дверь в комнату с гиацинтами, в которой сидит девушка и читает. Видна спина полковника; он сидит в зеленой комнате и пишет.
Бенгтссон — лакей, в ливрее, входит из коридора.
Иоганнсон — во фраке и белом галстуке.
Бенгтссон. Вы будете подавать к столу, а я буду в передней снимать платье. Вам это дело знакомо?
Иоганнсон. Вы знаете, днем я вожу боевую колесницу, по вечерам служу за столом. И моя мечта всегда была попасть в этот дом. Странные они люди, а?
Бенгтссон. Да-а, можно сказать, не совсем обыкновенные!
Иоганнсон. Что сегодня — музыкальный вечер, или что?
Бенгтссон. Обыкновенный ужин призраков, как мы называем. Пьют чай, молчат, или полковник говорит один; и при этом грызут хлебцы, все за раз. Такой звук, точно крысы на чердаке.
