Том 3 - страница 15

Шрифт

Интервал

За реал отца продашь.

Толедо

Вами управляет блажь,

Подчинитесь же рассудку!

Лусинда

Ты безмозглый балагур,

Потаскун, чревоугодник,

Мелкий плут, бесстыдный сводник…

Толедо

Ну, уж это чересчур,

Неприличные поклепы!

Залп.

Дон Лопе

Вот и пушечный салют.

Лаура! Смотри, плывут!

Лусинда

(в сторону)

Пренебрег ты мной, дон Лопе.

Но отмстит тебе, злодей,

Небо за мои страданья.

Дон Лопе

О, какое ликованье!

Флаги! Тысячи людей!

Вон, смотри!.. Снопы огня,

Выстрелы и клубы дыма…

Лусинда

(в сторону)

Взгляды, что ты шлешь любимой,

Это выстрелы в меня.

Дон Лопе

Адмиральский галеон

Отвечает. Стань поближе.

Лусинда

(в сторону)

Ну, изменник, погоди же,—

Будешь мною посрамлен!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

НАБЕРЕЖНАЯ ГУАДАЛКИВИРА В СЕВИЛЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Фахардо, Кастельянос.

Фахардо

Да! Сказать вам откровенно,

Мало нам принес поход.

Кастельянос

Ограничился наш флот

Демонстрацией военной.[25]

Фахардо

Верю я, увидит мир

Мощь испанского солдата:

Мы приструним, как когда-то,

И французов и Алжир.[26]

Впрочем, дело государей —

Думать, наше — исполнять.

Кастельянос

В божий замысел вникать

Непригоже смертной твари.

Фахардо

Мы сыграли, без сомненья,

Нам назначенную роль.

Я вам говорил: король

Нас послал для устрашенья.

Кастельянос

Что ж, оправданы затраты.

Знает враг, что мы сильны,

Бдительны и — для войны

Это главное — богаты.

Как бы ни было, на суше

Мы опять.

Фахардо

И как я рад!

О Севилья! Чудо-град,

Город, радующий души!

Днем и вечером здесь людно,

И куда ты ни взгляни —

Всюду факелы, огни.

Воду и увидеть трудно —

Так теснятся корабли.

А дворцы, театры, храмы,

Памятники!.. Вот он — самый

Дивный уголок земли!

Кастельянос

Не могу не вспомнить я,

Как Венеция красива,

Зыблема волной залива,

Словно гордая ладья.

Но из прочих городов

Вот прекраснейший! По праву

Громкую снискал он славу,

Он превыше всяких слов.

Фахардо

Даже города-колоссы

Кажутся куда бедней.

Меркнет по сравненью с ней

Пышность древней Сарагосы.

Кастельянос

Что ж, Фахардо, тянет вас

Снова в дом к одной сеньоре?

Как перед отплытьем в море

Вы простились?

Фахардо

И в тот раз

Я у Лауры сидел

Сам-третей, с кузеном этим.

Кастельянос

Значит, вместе их и встретим.

Фахардо

Коль он ей не надоел!

Ангельски она прекрасна,

Но не ангельски кротка.

Я ж опомнился слегка,—

Знать, был болен не опасно.

На камнях я хлеб посеял;

Первый же суровый шквал

Жатву за меня собрал,

По волнам ее развеял.

Разыгравшееся море

Залило сердечный пыл,

А бурун вспененный смыл

Память о моем позоре.

Кастельянос

Рад выздоровленью друга.

Странствия, скажу я вам,—

Чудодейственный бальзам

От любовного недуга.

Отрезвляет он рассудок,

Чувствам возвращает лоск;

Словом, действует на мозг,

Как лакрица на желудок.

Так зайдем мы к ней?

Фахардо

Не скрою,

Что хочу ответить «да».

Признаюсь не без стыда:

Тлеют угли под золою.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Альберто, в плаще, со шпагой на перевязи.

Альберто

(про себя)

Расспрошу у них.

(Громко.)

Простите!

Верно, ждете вы кого?

Кастельянос

Ну и что же?

Альберто

Ничего.

А как вас зовут, скажите?

Фахардо

Это что, сеньор, допрос?

Альберто

Мне, — я, право же, сконфужен,—

Капитан Фахардо нужен.

Фахардо

(Кастельяносу, тихо)

Э! Кого к нам черт принес?

Кастельянос

Кто он — нам не все ль равно?

Коль злодей — сгребем за ворот.

Фахардо

Да, Севилья — чудо-город,

Но мошенников полно.

Ладно!

(К Альберто.)

Это я и есть.

Что вам от меня угодно?

Альберто

Как? Вы сами? Превосходно!

Вам письмо. Прошу прочесть.

Кастельянос

(к Фахардо)

Ну, возьмите же бумагу.

Фахардо

(запахивая плащ)

Я прочел бы с наслажденьем,

Но стеснен вооруженьем.

Кастельянос

(в сторону)

Правильно! Пугнул бродягу.

Фахардо

(взглянув на письмо)

Для тревоги нет причины:

Пишет друг.

Кастельянос

Да? Кто же он?

Фахардо

Наш Фабрисьо де Леон.

Кастельянос

А! Откуда?

Фахардо

Из Медины.

Кастельянос

Все хлопочет? Жаль беднягу.

Сколько зряшной беготни!

Фахардо

Слушайте.

Кастельянос

Да, в наши дни

Без протекции — ни шагу.

Фахардо

(читает)

«Только от истинных друзей мы вправе ожидать истинно дружеской помощи. Податель сего письма — кавальеро, который оказал мне столь же великую услугу, как и Вы, чье благорасположение ко мне наивысшей признательности достойно. Есть у означенного кавальеро в Севилье недруг, оскорбивший его тяжко. Благоволите его выслушать. Прошу Вас обойтись с ним так, как если бы это был я.