Шейла открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он взмахом руки остановил ее.
— Я договорился с ним. Собственно, у меня не было другой альтернативы. Слушай внимательно… Завтра утром сюда придет человек настроить пианино. Это будет примерно в десять утра. Если тебе позвонит портье, скажи, что все в порядке, и разреши ему подняться сюда. — Бромхид замолчал и без выражения глянул на Шейлу. — Когда он позвонит, немедленно откроешь дверь. Вот и все, что ты должна сделать. Это нетрудно, но я хочу, чтобы ты выполнила все в точности.
Ее лицо побелело, глаза испуганно расширились.
— Где Джеральд?
Бромхид нетерпеливо махнул рукой.
— В данный момент это неважно. С ним все в порядке, но если ты не сделаешь того, что я просил… если не впустишь этого человека в… короче, у Джеральда будут серьезные неприятности.
— Предположим, я впущу этого человека… И что он сделает?
— Заберет драгоценности старой леди. В десять часов она практически всегда находится на террасе. Она даже не услышит его прихода и ухода. Тебя он свяжет, но сделает это очень аккуратно. Затем пройдет в ее спальню, похитит драгоценности и исчезнет. Все достаточно просто. Когда прибудет полиция, вы скажете, что приходил настройщик пианино, которого вызывала старая леди. Драгоценности послужат выкупом за Джеральда, и он будет свободен. Позже вы сможете уехать и ждать, пока не умрет старая леди.
Она изучающе смотрела на него некоторое время.
— Но вдруг она заметит этого человека?
— Ну, это вряд ли. Ты же знаешь, что в это время она находится на террасе.
Шейла передернула плечами.
— Нет! Я не сделаю этого! Лучше бы я никогда не встретила тебя! Нет!
— Я думаю, у тебя нет другого выхода, — резким голосом сказал Бромхид. — Если тебя не интересует судьба Джеральда, то подумай о своем положении. Ты слишком увязла в этой истории, так что легко из нее не выпутаешься. Если я скажу этому человеку, что ты отказалась, он доставит тебе массу неприятностей. Флакончика с соляной кислотой будет достаточно. От этого не спастись. Ты будешь идти по улице, например, в магазин самообслуживания или садиться в такси… тебе брызнут в лицо, и если не повезет, то ты лишишься и глаз тоже…
Она покачала головой.
— Нет!
— Подумай! — продолжал он. — Старая леди так богата, что даже не заметит этой потери. К тому же драгоценности застрахованы. — Он поднялся. — Я обрисовал тебе ситуацию. Помни, в десять часов утра ты будешь держать жизнь Джеральда в своих руках. Звучит драматично, не так ли? Почти, как в плохом кино, но, к сожалению, это действительно так. Мне надо уплатить эти деньги. Если ты не хочешь получить порцию кислоты в свое личико, ты сделаешь это.
Он вышел из спальни, тихо прикрыв дверь за собой.
Хэнк Вашингтон нежно погладил своей огромной лапой бархатистую кожу мулатки, предвкушая удовольствие, которое она доставит ему в ближайший час.
Оркестр начал наигрывать новую мелодию, как вдруг с улицы в бар проникли звуки пожарного колокола и рев сирен полицейских машин.
— Не обращай внимания. — Мулатка теснее прижалась к нему. — Нам нет до этого дела.
Хэнк еще раз погладил ее, но его ухо настороженно прислушивалось к звукам полицейской сирены.
— Что случилось? — пробормотал он, видя, как танцующие негры ринулись к окнам.
— Продолжаем, милый. — Руки мулатки обняли его за шею.
Хэнк глянул поверх головы мулатки и увидел, что бармен сделал ему призывный жест. Обхватив девушку за талию, он протиснулся к стойке бара.
Бармен знал, что Хэнк один из людей Солли Маркса. Хэнк был постоянным посетителем этого бара, и бармен, экс-боксер, который однажды продержался шесть раундов против самого Джо Луиса, снабжал Хэнка информацией, считая, что всегда нужно быть в хороших отношениях с организацией Маркса.
— Доходный дом Дисона пылает, как факел, — прошептал он Хэнку.
Хэнк отреагировал на эту информацию так, словно его коснулось раскаленное железо. Его руки моментально оставили мулатку, глаза округлились, и он, расталкивая зевак, выбежал из бара на улицу.
На дальнем конце пристани Хэнк заметил языки пламени и клубы дыма. Движение было перекрыто, повсюду сновали полицейские. Он не мог воспользоваться автомобилем и был вынужден бежать в сторону дома, где жил. Остановившись за сто метров от дома, он с ужасом смотрел на пылающий, словно спичечный коробок, дом. Бармен не преувеличивал: из всех окон пятиэтажного здания вырывались языки пламени.
