Поднимаясь в лифте, Петтерсон попытался взять себя в руки. Он знал, что все против него. Итак, придется вступить в торг. Как служащий банка он получал тридцать тысяч долларов в год. Чтобы заставить Шейлу молчать, придется платить ей не меньше пятисот долларов в месяц. Но будет ли она удовлетворена? Скорее всего, она предъявит совершенно иные требования. Как бы то ни было, придется пойти на все требования этой бестии, лишь бы сохранить за собой место.
Выйдя на девятнадцатом этаже, он прошел на служебную лестницу и, поднявшись, увидел открытую дверь. Он вошел в спальню Шейлы и закрыл за собой дверь.
Шейла сидела в небольшом кресле с раскрытой книгой на коленях. Она была одета в белую блузку и черную юбку. Именно в этой одежде она принимала гостей миссис Морели-Джонсон.
— Спасибо, что пришел, — сказала она низким, грудным голосом. — Присаживайся.
Петтерсон сел в соседнее кресло и выжидательно глянул на нее. Холодное выражение застыло в ее дымчато-голубых глазах. Эта женщина была для него загадкой, а загадки всегда беспокоили Петтерсона.
— Итак, ты прочел завещание? — сразу взяла быка за рога Шейла.
— Да, я прочел.
— Прекрасно. Как видишь, я сказала чистую правду.
— Да.
— Так ты хочешь получить эти деньги?
Они глянули друг на друга. Оба пытались придать лицу равнодушное выражение.
— Разумеется.
— Другого ответа я и не ожидала. Но ты можешь оказаться у разбитого корыта, не так ли? Придется их заработать.
«Бог мой! — подумал Петтерсон. — Настоящий профессионал! Ни одного лишнего слова».
— Что от меня требуется?
Некоторое время она изучающе молча смотрела на него.
— Требуется… что?
Глядя на ее ноги, Петтерсон постепенно успокоился.
— Твои условия, конечно, — он улыбнулся. — Надеюсь, ты понимаешь, что это шантаж, не так ли? А за шантаж можно схлопотать довольно продолжительное заключение в тюрьме, как ты сама знаешь.
Она кивнула.
— Да… я знаю. — Она махнула в сторону телефона, стоящего на ночном столике. — Позвони в полицию… сообщи им.
Снова они глянули друг другу в глаза.
— Ты непонятная женщина. О’кей, так каковы твои условия?
— Завещание у тебя?
— Да… Я должен его вернуть в нотариальный отдел банка завтра утром.
— Я хотела бы получить его.
Он удивленно уставился на нее.
— Ты хотела бы получить завещание? Но для чего оно тебе?
Шейла выдвинула ящик стола и вытащила сигарету. Петтерсон приподнялся, поднося ей огонек зажигалки. Совершенно случайно он коснулся ее руки, и словно электрический разряд пробежал по его телу. Он понял, что хочет эту женщину. Он поспешно сел на место.
— Может быть, тебе прокрутить магнитофонную запись? — спросила она. — Я совершенно случайно взяла магнитофон напрокат.
Петтерсон, все еще под впечатлением контакта с ее рукой, нерешительно качнул головой.
— Ни к чему, — он попытался взять себя в руки. — Я все понимаю. По теории, если я не выполню твоих требований — то есть того, что ты хочешь, — ты дашь прослушать запись старой леди, и тогда я потеряю работу в банке, а старая леди перепишет завещание… не так ли?
Она кивнула.
— Ты все правильно понял.
Петтерсон глянул на нее.
— Итак, ты хочешь получить завещание… и что еще?
— Ты дашь мне его?
— Возможно. Послушай, Шейла, ты поймала меня в капкан. Согласен. Верно и то, что я хотел бы получить деньги старой леди. Этот шанс мог бы изменить мою жизнь. Обстоятельства вынуждают меня согласиться с твоими требованиями. Но, может быть, будет лучше для нас обоих выложить карты на стол, и ты объяснишь мне, чего ты хочешь?
Шейла замолчала в нерешительности, но в этот момент дверь открылась и в спальню вошел Бромхид. На нем был темно-зеленый костюм, белая рубашка и коричневый галстук. Выглядел он как епископ, принимающий участие в важном заседании.
Петтерсон удивленно уставился на него, но в следующий момент немедленно уловил связь между этой парочкой. Бромхид не сказал еще ни единого слова, а Петтерсон уже знал, что он тоже связан с этим делом.
— Может быть, я объясню вам все получше, — сказал Бромхид, косо глянув на Шейлу. — Мы действительно должны ввести мистера Петтерсона во все детали дела.
— Да, — Шейла успокоилась.
