Как она могла ответить на этот вопрос, если сама не знала. Если бы она дала ему достаточно денег, он бы уехал в Лос-Анджелес и, найдя там какую-нибудь девушку, жил бы в свое удовольствие и вернулся бы, когда пришло время, говорил он. А что можно сделать на семьдесят долларов?
Лежа на постели и слушая его ровное дыхание, она размышляла, сколько еще она удержит контроль над этим юнцом.
Она осторожно пододвинулась к краю постели и встала. Джеральд что-то пробормотал во сне, но продолжал спать. Она прошла в ванную и, встав под душ, включила холодную воду. Вытершись насухо, она обвязала полотенце вокруг талии и вернулась в комнату. Духота вновь навалилась на нее. Она быстро оделась и, подойдя к окну, глянула на часы, воспользовавшись светом неоновой рекламы. Было 1.15 ночи. Предстояла долгая прогулка пешком вдоль набережной, чтобы добраться до отеля «Плаза-Бич». На это уйдет много времени, а она планировала вернуться в отель к двум ночи. Но если попросить Джеральда подбросить ее на «фольксвагене», то он будет только хныкать. Мысль о том, что она будет совершать подобный марш-бросок два раза в неделю, заставила ее содрогнуться.
Надев светлый парик и плащ, она была вынуждена зажечь свет, чтобы убедиться, что парик сидит как надо. Но это разбудило Джеральда, и он сел на постели.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Спи, Джеральд. Все в порядке. Просто мне надо уходить.
— Сколько времени?
— Чуть больше часа.
Он нащупал выключатель ночника и зажег лампу. Сидя совершенно обнаженным на постели, он казался юным и беззащитным.
— Бог мой! Что делает парик! Совершенно другая женщина! — Он откинул одеяло и соскользнул с кровати. — Я отвезу тебя в отель.
— Нет… Спи. Я пройду пешком.
Он натянул джинсы.
— За кого ты меня принимаешь? — он глянул на нее. — Неужели ты думаешь, что я такой негодяй, что позволю тебе идти пешком?
— Нет. — Внезапно она почувствовала слабость. — Я думаю, тебе лучше поспать.
— А что я еще делаю в этом чертовом городе, как не сплю? — Он натянул свитер через голову. — Ты принимаешь меня за мальчишку, не так ли?
— Нет, Джерри.
Подойдя к ней, он обнял ее и прижал к себе. Заставив себя, Шейла тоже обняла его и поцеловала. Они простояли так некоторое время, прижимаясь друг к другу, и Шейла вдруг почувствовала, как в ней поднимается желание. Она крепче прижалась к нему.
— Я знаю, что я негодяй, — прошептал он, и его руки начали ласкать ее грудь. — Я знаю это, но ты самая лучшая женщина из всех, что встречались мне. Ты хочешь денег. О’кей, это твои трудности… но мне деньги приносят лишь неприятности… А я не хочу неприятностей… Я хочу тебя.
Она запустила пальцы в его густые, взлохмаченные волосы.
— Я должна идти, Джерри.
Он выпустил ее из объятий и открыл дверь.
— О’кей… уходим.
Хотя она смертельно устала и очень хотела спать, а на следующий день ей предстояла утомительная встреча с Петтерсоном, она почувствовала необходимость выразить признательность Джерри. Ведь он сказал самые желанные и прекрасные слова, какие только мог сказать. «Я хочу тебя!» Никакой другой мужчина так не говорил. Все они говорили: «Я люблю тебя!» Много, много раз… Но что это значит? Любовь? Ничто! Но «я хочу тебя» — это что-нибудь да значит!
Она сняла плащ и бросила его на пол.
— Я тоже хочу тебя, Джерри, — сказала она, улыбнувшись, и, закрыв дверь, протянула к нему руки.
Когда взволнованную и совершенно обессилевшую он вез ее в отель, Шейла вдруг вспомнила слова, которые любил часто повторять отец: «Что посеешь, то и пожнешь!»
Это можно было понимать как угодно: и как циничную фразу, и как жизненную философию.
Ресторан «Коук д’Ор» был расположен в десяти милях от города и заслуженно считался одним из лучших ресторанов на тихоокеанском побережье.
В воскресенье здесь бывало довольно много народа, но люди из круга знакомых Петтерсона никогда не появлялись здесь. Он всегда все тщательно взвешивал, прежде чем пригласить куда-нибудь свою подругу. Ведь любая сплетня, дошедшая до дирекции банка, могла стоить ему карьеры.
В пятницу, уже в конце рабочего дня, когда Петтерсон намеревался покинуть банк, ему позвонила Шейла. Она сказала, что может встретиться с ним в 18.00 в воскресенье. Звук ее спокойного голоса заставил его задрожать. Он тут же предложил ей встретиться в холле отеля «Сплендид». Это была не лишняя предосторожность, так как швейцар «Плаза-Бич» его хорошо знал.
