На следующее утро Кейд позвонил из номера в бюро путешествий и отменил заказ на авиабилет до Нью-Йорка.
Обнаженная Хуана, кутаясь в длинные черные волосы, сидела на постели и с улыбкой слушала разговор. Когда Кейд повесил трубку, она протянула к нему руки.
Они занимались любовью, потом разговаривали, потом занимались любовью и снова разговаривали всю ночь напролет.
— Только потеряв тебя, я поняла, что ты для меня значил, — говорила Хуана, положив ему голову на грудь и поглаживая пальцами тыльную сторону его ладони. — Все случилось, потому что ты был в госпитале, а я осталась одна, и то скверное, что сидит во мне, заставило меня уехать с Педро. Если бы ты был радом, этого никогда не случилось бы.
Кейд думал о боли, которую она ему причинила, и о долгах, которые она наделала, но ему было все равно. Он знал, что как бы она себя ни вела и что бы она ни делала, она была и останется единственным смыслом его жизни. «И в беде, и в радости», — подумал он с горечью. Неутешительный смысл этой фразы вгонял его в тоску.
— Не будем ворошить прошлое, Хуана, — сказал он. — Мы начинаем снова. Ты моя жена. Ты захотела, чтобы мы снова были вместе. Прекрасно, начнем заново и забудем прошлое. Недели через две мы с тобой поедем в Нью-Йорк. Подыщем себе небольшую квартирку. Будешь в ней хозяйничать, пока я буду на работе.
Она провела ему ногтем по груди.
— Нью-Йорк? Мне не хочется жить в Нью-Йорке, — повернулась к нему и поцеловала. — А не мог бы ты здесь работать? Мы бы оставили за собой дом. Тебе ведь он нравится, да?
— У меня контракт. Я должен работать в Нью-Йорке.
Она приподняла голову и удивленно посмотрела на него.
— Контракт? Что это значит?
— Я теперь работаю в газете.
— Это хорошо?
— Не очень, но мне подходит.
— Они хорошо тебе платят?
— Нет, они платят мне очень плохо.
— Да? Тогда почему ты на них работаешь?
— Боюсь, ты не поймешь. До истечения срока контракта мне нужно отработать еще полтора года.
Хуана задумчиво глядела в потолок, рассеянно поглаживая свои полные груди.
— И сколько тебе платят, кариньо?
— Три сотни в неделю.
С чувством безнадежности он вспомнил: «Деньги и потребности тела». Адольфо хорошо знает ее…
— Деньги для тебя много значат, не так ли?
— Я бы не сказала. Конечно, хорошо иметь много денег, но это не самое главное, — она повернулась к нему и улыбнулась. — Согласись, я содержала дом в порядке и готовить умею хорошо.
— Да.
— Ты думаешь, мы сможем прожить на три сотни в неделю?
— Конечно. Тысячи людей живут и на меньшие суммы.
Хуана похлопала его по руке.
— Тогда поедем в Нью-Йорк.
Все эти разговоры велись ночью. Отменив заказ на билет, Кейд позвонил своим мексиканским адвокатам. Им он сказал, что раздумал разводиться. Вопрос о разводе они тоже обсуждали ночью.
— Мы не должны разводиться! — кричала она, с силой сжимая его руку. — Без тебя я пропаду! Никто никогда не желал жениться на мне. Ты понимаешь? Я вернулась только потому, что ты мой муж.
Он взял ее лицо в ладони.
— Только потому, что ты моя жена, я смог простить тебя, — сказал он.
Когда он закончил разговор с адвокатами, Хуана соскочила с постели и заключила его в объятия.
— Я так рада! Давай вернемся в наш домик. Зачем нам торчать в этом противном отеле. Начнем экономить деньги прямо сейчас. За дом ведь заплачено до конца месяца. Вернемся домой, и я тебе что-нибудь приготовлю.
И они вернулись. Первым делом Кейд заметил новехонький «сандерберд» алого цвета в гараже.
В ответ на его вопросительный взгляд Хуана только небрежно отмахнулась.
— Тот мне больше нравился. А этот подарил мне Педро. Он просто должен был это сделать — ведь по его вине сгорела та наша машина.
Кейд сделал плечами движение, как будто поправлял тяжелый груз за спиной. Он прошел в дом, отворил застекленную дверь и вышел в патио, к цветам и фонтанчику. Опустился в шезлонг.
— Я принесу тебе выпить, кариньо. Тебе текилы?
— Нет, ничего не надо, спасибо. Я сейчас не пью.
— Но почему?
— Выпивка плохо на мне сказывается.
Хуана посмотрела на него удивленно, потом пожала плечами и сказала:
— Пойду распакую твою сумку.
Она оставила его.
Кейд подставил лицо лучам солнца. Его тошнило от мысли о «сандерберде» в гараже. Подавляла атмосфера дома. Он был уверен, что Хуана и Диас трахались в большой прохладной спальне наверху.
