— А вот, — указал тракторист на печку, где кипело что-то в больших чугунах. — Картошку варим и печем, в разных видах. Воды не хватило, снегу подсыпаем. Через десять минут будет готово.
В большой комнате было жарко натоплено. В ней размещалось на двухэтажных нарах человек двадцать трактористов. Все работали на зимнем ремонте машин. Домой идти далеко — оставались ночевать при мастерской. В общежитии густо пахло керосином, соляркой, пригорелой картошкой, стиральным мылом.
— Ох, не хочется дальше ехать! — сказал Мартынов, сбросив тулуп и усевшись на нары возле жарко пылавшей печки. — Здесь бы и поспать.
— Оставайтесь, товарищ секретарь, — пригласили трактористы. — Место найдем.
— Сегодня не все в сборе, трое пошли в деревню за харчами. Вот ихние купе.
— Матрасики у нас, правда, грязноватые…
— На тулупе можно поспать.
— Насчет клопов или какого прочего насекомого не сомневайтесь. Нету. Они нашего горючесмазочного духу не выдерживают.
— Поужинаете с нами.
— И чайком угостим. Вскипел, повара?
— Вскипел. Мойте чашки.
Мартынов взглянул на Глотова:
— Позвони домой из конторы, что задержимся тут. А то еще жена твоя подумает, что метелью нас где-то занесло.
Трактористы сдвинули два стола, застелили газетами, расставили посуду, нарезали хлеба.
— Присаживайтесь, товарищ Мартынов! Товарищ директор! С дороги горяченького!
Перевалило за полночь, поужинали, попили чаю, в печке перегорело и погасло, а Мартынов все еще разговаривал с трактористами. Кто сидел на нарах, кто, по степной привычке — садись, на чем стоишь, — на корточках перед ним или прямо на полу. Один лишь Глотов дремал, полулежа на нарах, привалившись головой к стене.
За год работы в районе Мартынов знал уже всех бригадиров тракторных отрядов и многих трактористов. Был среди ремонтников молодой бригадир Егор Афанасьевич Маслов, получивший в прошлом году районное переходящее знамя. Колхозники и трактористы уважали его за строгость, требовательность, большие технические знания, но звали Егором Афанасьевичем лишь в глаза, а за глаза — Юрчиком: очень уж молод он был, лет двадцати двух, румяный, кареглазый, чернобровый. Был здесь бригадир Николай Петрович Бережной, работавший в Семидубовской МТС со дня ее основания, капитан запаса. Был тракторист Василий Шатохин, «наш Маресьев», как звали его ребята, инвалид на протезе. Были отец и сын Григорьевы, оба трактористы. Был горючевоз Бережного, семидесятилетний старик, Тихон Андроныч Ступаков, и зимою не расстававшийся с трактористами, помогавший им на ремонте. Когда Мартынов с Глотовым вошли, Ступаков достирывал рубахи в тазу, сделанном из старого топливного бака. После ужина, развесив мокрые рубахи над печкой, и он присоединился к общей беседе, сел возле Мартынова на перевернутый таз.
— Как дела, Андроныч? — спросил его Мартынов. — Компрессия как?
— Да ничего, товарищ Мартынов.
— Кольца не пропускают?
— Пока нет… А у вас?
Трактористы засмеялись.
— Почему — у меня?
— Да вот выбрали вас первым секретарем. Как оно? Тяжеленько?
— Тяжеленько.
— В подручных легче было ходить, конечно.
— С вашей помощью, думаю, справлюсь.
У деда — задир цилиндра, — сказал Шатохин.
— Как задир цилиндра?
— Да вот было у нас вчера вечером политзанятие, читали книгу «Экономические проблемы социализма в СССР». Так он как загнул! «А чего, говорит, с этими двумя собственностями канителиться? Переводи сразу всё на совхозы!»
— Ну-у? — Мартынов удивленно, с интересом поглядел на старика. — Чего это тебе, Андроныч, захотелось в совхоз?
— Не одному мне.
— Больше пока ни от кого не слыхал.
— А разве вы все слышите, что люди думают? Думают про себя и помалкивают.
— Может быть… Ну-ну, почему же — в совхоз?
— Так там лучше, товарищ Мартынов. Твердая зарплата. А в колхозе не знаешь наперед, что на трудодень получишь.
— Ну, положим, не во всех колхозах не знают наперед, что получат, — сказал Мартынов. — Где доход устоялся, знают, что меньше не будет, чем прошлые годы.
— А ты, дед, знаешь совхозские порядки? — спросил Григорьев-отец. — Работал в совхозе?
— О-о! — старик махнул рукой. — Где я только не работал! И в совхозе «Гигант» в Сальских степях работал, и на Каспийском море нефть добывал, и в Донбассе шахты откачивал. Помотался по белу свету.
