Вознесенная таким образом благодаря своему ничтожеству до звания крестной матери маленького Поля, мисс Токс с этого часа была избрана и определена на свою новую должность; и далее мистер Домби выразил желание, чтобы церемония, которую долго откладывали, была совершена без дальнейшего промедления. Его сестра, вовсе не рассчитывавшая на столь блестящий успех, поспешила удалиться, чтобы сообщить о нем лучшей своей приятельнице, и мистер Домби остался один в библиотеке.
В детской было отнюдь не безлюдно, ибо миссис Чик и мисс Токс с удовольствием проводили там вечер,— к столь великому отвращению Сьюзен Нипер, что эта молодая леди пользовалась каждым удобным случаем, чтобы скорчить гримасу за дверью. Чувства ее в тот день были так возбуждены, что она сочла необходимым доставить им это облегченье, даже невзирая на отсутствие свидетелей и какого бы то ни было сочувствия. Подобно тому, как в старину странствующие рыцари облегчали свою душу, запечатлевая имя возлюбленной в пустынях, лесах и других глухих местах, куда вряд ли мог забрести кто-нибудь, чтобы его прочесть, так и мисс Сьюзен Нипер морщила свой вздернутый нос, заглядывая в комоды и гардеробы, прятала презрительные усмешки в шкафы, бросала насмешливые взгляды в глиняные кувшины и бранилась в коридоре.
Однако обе непрошеные гостьи, пребывая в блаженном неведении относительно чувств молодой леди, наблюдали, как маленький Поль благополучно прошел через все стадии раздевания, барахтанья, ужина и укладывания спать, а затем сели пить чай у камина. Дети благодаря стараниям Полли спали теперь в одной комнате, и леди, расположившись за чайным столом и случайно взглянув на маленькие кроватки, тогда только вспомнили о Флоренс.
— Как она крепко спит! — сказала мисс Токс.
— Ведь вы знаете, милая моя, днем она много возится,— отвечала миссис Чик,— все время играет около маленького Поля.
— Странный она ребенок,— сказала мисс Токс.
— Милая моя,— понизив голос, ответила миссис Чик,— она — вылитая мать!
— В самом деле? — сказала мисс Токс.— Ах, боже мой!
В высшей степени соболезнующим тоном сказала это мисс Токс, хотя понятия не имела — почему; знала только, что этого от нее ждут.
— Флоренс никогда, никогда, никогда не будет Домби,— сказала миссис Чик,— проживи она хоть тысячу лет.
Мисс Токс подняла брови и снова преисполнилась сострадания.
— Я мучаюсь и терзаюсь из-за нее,— сказала миссис Чик со смиренно-добродетельным вздохом.— Я, право, не знаю, что из нее выйдет, когда она подрастет, и какое место в обществе сможет она занять. Она не умеет расположить к себе отца. Да и как можно на это надеяться, если она так не похожа на Домби!
Мисс Токс сделала такую мину, словно не находила никаких возражений на столь неоспоримый аргумент.
— К тому же у девочки, как видите,— конфиденциально сообщила миссис Чик,— натура бедной Фанни. Смею утверждать, что в дальнейшей жизни она никогда не будет делать усилий. Никогда! Она никогда не обовьется вокруг сердца своего отца, как…
— Как плющ? — подсказала мисс Токс.
— Как плющ,— согласилась миссис Чик.— Никогда! Она никогда не найдет пути и не приникнет к любящей груди отца, как…
— Пугливая лань? — подсказала мисс Токс.
— Как пугливая лань,— сказала миссис Чик.— Никогда! Бедная Фанни! А все-таки как я ее любила!
— Не надо расстраиваться, дорогая моя,— успокоительным тоном сказала мисс Токс.— Ну, полно! Вы слишком чувствительны.
— У всех у нас есть свои недостатки,— сказала миссис Чик, проливая слезы и покачивая головой.— Думаю, что есть. Я никогда не была слепа к ее недостаткам. И никогда не утверждала обратного. Отнюдь. А все-таки как я ее любила!
Какое удовлетворение испытывала миссис Чик — довольно заурядная и глупая особа, по сравнению с которой покойная невестка была воплощением женского ума и кротости,— относясь покровительственно и тепло к памяти этой леди (точно так же она поступала и при жизни ее) и при этом веря в самое себя, дурача самое себя и чувствуя себя прекрасно в сознании своей снисходительности! Какой приятнейшей добродетелью должна быть снисходительность, когда мы правы,— раз она столь приятна, когда мы не правы и не можем объяснить, каким образом мы добились привилегии проявлять ее!
