Я говорю: нет! нет! Довольно наказаний!
Ты, сердце старое мое, дрожишь заране
При виде слез скупых, отчаянья мужей,
Убитых скорбью жен и плачущих детей.
Когда в беременных вонзают штык солдаты,
И руки из земли видны во рвах проклятых,
И в плен захваченных подводят к тем же рвам,
Не надо говорить: «Я изгнан, жертва сам.
Что наши горести пред бездной их мучений?
Они прошли весь ад и мук и оскорблений,
Они развеяны по ветру, чтобы прах,
Как в черной пропасти, рассеялся впотьмах.
Где? Разве знает кто? Они к нам тянут руки;
Но уж встают из тьмы понтоны — область муки —
С их трюмом сумрачным, где огражден больной
От бездны лишь бортов дрожащею стеной.
Не встанешь во весь рост. Качает в океане.
Руками надо есть из общей всем лохани,
Гнилую воду пить, стирая жаркий пот,
Пока волна тюрьму плавучую несет,
А море бьет в борта, и в трюме всё мрачнее
Орудия свои вытягивают шеи.
Мне этот мрачный ад уже давно знаком.
Никто не хочет зла, — а столько зла кругом!
О, сколько душ сейчас дрожат в тисках угрозы
На море стонущем, под небом, льющим слезы,
Перед неведомым, пред страшной крутизной!
Быть брошенным сюда с тревогою, с тоской,
Песчинкой быть в толпе, от ужаса дрожащей,
В тумане и грозе, средь пустоты мертвящей,
Средь всех и одному, без помощи, без сил,
С сознаньем, что любовь жестокий рок разбил.
Где я? Поблекло все, пришло в оцепененье.
Все распадается, везде опустошенье.
Земля уходит, с ней из глаз и мир исчез.
И превращается вдруг вечность в дикий лес.
Из боли, праха я. Во всем непостоянство.
Нет дела никому здесь до меня. Пространство —
И бездна! Где же те, с кем я делил покой?
Как страшно чувствовать себя во тьме ночной!
Для самого себя я стал лишь сном напрасным.
Невинных столько душ под бременем ужасным
Обмана гнусного и кары без конца!
«Как! — говорят они. — То небо, что сердца
Нам грело, отнято? Отчизны нет нам боле?
Верните мне мой дом, мое хозяйство, поле,
Жену мою, детей! Верните радость дня!
Что сделал я, чтоб так вам отшвырнуть меня
В жестокий вой стихий и моря пену злую?
Кто прав меня лишил на Францию родную?»
Как, победители! Не смея заглянуть
В провалы общества, во тьму, что душит грудь,
Не изучив до дна то зло, где зреют беды,
Не пробуя найти рычаг для Архимеда,
Ключ, что открыть нам путь в грядущее готов,
Как! — после всех боев и тягостных трудов,
Порывов мужества, усилий непреклонных, —
Вы видите одно решение — понтоны,
И, братья старшие, страны ведущий ум,
Несчастных узников швырнули в душный трюм?
Приказано изгнать навек — кого же? Тайну!
Загадку закрепить декрет дан чрезвычайный.
Стал на колени сфинкс, смущавший вам умы?
Какие ж старики, какие дети мы!
То бред, правители! Во имя государства,
Чтобы найти от бед и катастроф лекарство,
Чтоб нищету избыть, узлы все развязать,
Вопросы разрешить — их надобно изгнать?
И, возвратясь к себе, кричать: «Ведь мы министры!
Порядок водворен». А где-то мечет искры
Из туч, нависнувших над морем, небосвод,
И средь угрюмых волн Смерть — рулевой — ведет
Под адскою зарей не бриг, несущий грузы,
А полный трупами разбитый плот «Медузы».
Как! Страхи кончены, беда отвращена,
Раз тех, кто побежден, уносит прочь волна?
Как! Пропасть им открыть для долгого мученья,
Виновных, правых в ад столкнуть без сожаленья,
Добро и зло смешать и погрузить во тьму,
В разверстый океан, сказав: «Конец всему»?
Быть черствыми людьми, чей суд немилосердный —
Несправедливый суд — работать рад усердно
Вплоть до того, что всех сразил бы грозный меч!
Чтоб члены исцелить, ужель их все отсечь?
Как! Выхода искать в пучине волн суровых
И, позабыв о том, что вы — страны основа,
Низвергнуть в бездну все: и мысли, и дела,
И грусть, которая нам душу облегла,
И правду, и людей с отважными сердцами,
Жен, выходивших в бой за братьями, мужьями,
Детей, сносивших к ним каменья мостовой!
Как! Знак давать ветрам, ища лишь в них покой,
И бросить все, что мир нам делает несчастным,
На дикий произвол метельщикам ужасным?
Что вам могу сказать? Неправы вы стократ!
Я слышу стоны жертв, их скорбный вижу взгляд,
Морскую бездну, страх, кровь, митральезы, ямы —
И я проклятье вам в лицо бросаю прямо.
О боже, неужель мы только к злу идем?
К чему же призывать и молнии и гром
