29 августа. Пятн[ица].
Ничего нельзя понять в истории с Савинковым. Правительственное сообщение сегодня изумительно [262]. Оказывается, его уже судили (в Москве) и приговорили к смерти, но ввиду того, что он раскаялся и признал советскую власть, суд просил ЦИК о смягчении участи.
Написано, что поймали Савинкова с Чепедалевой.
3 сентября. Среда.
В Китае происходит какой-то кавардак. Против главы южного (левого) правительства Сун Ят-Сена восстали контрреволюционные силы [263], поддерживаемые англичанами.
Был у писателя Лидина. У него взяли комнату на учет. Он агентам [Муни] сказал:
— Где же я буду писать?
Ответили:
— Здесь пишите.
И Лидин рассказал, что один гражданин обвенчался с барышней, с которой встретился случайно на улице, чтобы только она въехала в его комнату. Второго такого я знаю сам — еврей Раввинов просил сегодня (в магазине «Радуга»), чтобы ему рекомендовали какую угодно женщину. Немедленно венчается с ней в Загсе и даже ужином будет кормить, лишь бы въехала (комната более 16 аршин).
12 сентября. Пятница.
Яркий солнечный день.
Новость: на днях в Москве появились совершенно голые люди [264] (мужчины и женщины) с повязками через плечо «Долой стыд». Влезали в трамвай. Трамвай останавливали, публика возмущалась.
В Китае гремит гражданская война [265]. Не слежу за газетами в этой области, знаю лишь, что «империалистические хищники» замешаны в этом деле, и поэтому в Одессе (!) образовалось общество «Руки прочь от Китая».
26-го сентября. Пятница.
Только что вернулся из Большого театра с «Аиды», где был с Л[юбовью] Е[вгеньевной]. Тенор Викторов невероятно кричит. Весь день в поисках денег для комнаты с Л[юбовью] Е[вгеньевной). Заняли под расписку у Е[вгения] Н[икитича].
В Москве несколько дней солнце, тепло. Из Петербурга до сих пор подробности наводнения, которое поразило великий и злосчастный город несколько дней назад. Оно почти равно наводнению 1824 года.
12 октября. Воскресенье.
Сейчас хоронят В.Я. Брюсова. У Лит[ературно]-худ[ожественного] института его имени на Поварской стоит толпа в колоннах. Ждут лошади с красными султанами. В колоннах интеллигенция и полуинтеллигенция. Много молодежи — комм[унистически] рабфаковского мейерхольдовского типа.
18-го [октября]. Суббота.
Я по-прежнему мучаюсь в «Гудке». Сегодня день потратил на то, чтобы получить 100 рублей в «Недрах». Большие затруднения с моей повестью-гротеском «Роковые яйца». Ангарский подчеркнул мест 20, которые надо по цензурным соображениям изменить. Пройдет ли цензуру. В повести испорчен конец [266], п[отому] ч[то] писал я ее наспех.
Вечером был в опере Зимина (ныне Экспериментальный театр) и видел «Севильского цирульника» в новой постановке [267]. Великолепно. Стены ходят, бегает мебель.
В ночь с 20 на 21 декабря.
Опять я забросил дневник. И это, к большому сожалению, потому, что за последние два месяца произошло много важнейших событий. Самое главное из них, конечно — раскол в партии, вызванный книгой Троцкого «Уроки Октября» [268], дружное нападение на него всех главарей партии во главе с Зиновьевым [269], ссылка Троцкого под предлогом болезни на юг и после этого — затишье. Надежды белой эмиграции и внутренних контрреволюционеров на то, что история с троцкизмом и ленинизмом приведет к кровавым столкновениям или перевороту внутри партии, конечно, как я и предполагал, не оправдались. Троцкого съели, и больше ничего.
Анекдот:
— Лев Давыдыч, как ваше здоровье?
— Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет.
(Намек на бюллетень о его здоровье [270], составленный в совершенно смехотворных тонах.)
Из Англии нас поперли с треском. Договор разорван [271], и консервативная партия вновь ведет непримиримую экономическую и политическую войну с СССР.
Чемберлен — министр иностранных дел.
Знаменитое письмо Зиновьева [272], содержащее в себе недвусмысленные призывы к возмущению рабочих и войск в Англии, — не только министерством иностранных дел, но и всей Англией, по-видимому, безоговорочно признано подлинным. С Англией покончено.
Тупые и медленные бритты хоть и с опозданием, но все же начинают соображать о том, что в мосье Раковском и курьерах, приезжающих с запечатанными пакетами, таится некая весьма грозная опасность разложения Британии. Теперь очередь французов. Мосье Красин с шиком поднял на Rue de Crenellе красный флаг на посольстве
