От всей души рад, что Петр Петр. и Павел Петрович теперь у нас. Как бы мне желательно их увидеть еще у нас дома; я во многом виноват против них; только лично могу испросить у них прощения. — Поблагодарите Павла Петровича за то, что он не забывает меня. С жадностью перечитывал его записочку. Но вы меня так напугали скорым их выездом, что я не знаю, застало бы ли письмо мое их. — Ах, если бы они подождали месяца два! Зачем уезжать в такое[82] прекрасное время? Мне всё кажется, что мы проведем вместе это время все и многолюднее, и шумнее, и веселее, чем когда-либо. Дай бог, чтобы это сбылось! Я думаю, сестра уже до сих пор дома. Сделайте милость, приневольте ее написать ко мне. Она изволит жаловаться, что я к ней не пишу; а мне кажется, что этот грех за ней: на два письма мои она ни слова.
Простите, почтеннейшая маминька, до недолгого времени.
Ваш вечно признательный сын
Ник. Гоголь.
Чувствительнейше благодарю Варвару Петровну за незабытие меня и надеюсь принесть благодарность настоящую сам.
Мое почтение бабушке, дед<ушке> Ивану Матв<еевичу>, Марье Или<ничне>, всем родным и знакомым.
Гоголь М. И., 30 мая 1828>*
78. М. И. ГОГОЛЬ. 1828, май, 30-е число, Нежин.
Вчера я получил ваше письмо, почтеннейшая маминька, пущенное вами 23-го мая. Удивляюсь, как вы не получили другого письма моего, отправленного немедленно вслед за тем, где я писал, что экзамен нам отсрочен и что я могу 25 только июня ехать. — Боясь в самом деле, чтобы вы не успели выслать, я предуведомляю вас, что нужно выслать к 25 июню, которого числа я уже совершенно свободен. Досадно ужасно, что меня так обманули; но впрочем и 25-е недолго, и я таки скоро буду у ваших ног. Прощайте, почтеннейшая маминька, с надеждою скорого свиданья, остаюсь вечно признательный ваш сын
Николай Гоголь.
Сестру благодарю и поздравляю с новосельем>*, родиной и курами. Только странная привычка до сих пор величать меня словом вы. Мы кажется оба одних лет. Ежели еще она не старше меня, в отношении к своему полу. Впрочем целую ее несчетно раз.
До свидания.
Данилевскому А. С., сентябрь 1828>*
79. А. С. ДАНИЛЕВСКОМУ. <Сентябрь 1828 г. Васильевка>
Извини, друг мой, что я не сей час, по приезде моем, являюсь к тебе. Лошади наши все выморенны ужасно, колесивши из Полтавы по всем окрестностям. Теперь решаюсь просить тебя — между нами нет светских обычаев, надеюсь ты не рассердишься, что я, не сделавши контрвизита, решаюсь на такую смелость. Но впрочем я имею кое-что тебе порассказать. — Приезжай, если тебе мила наша беседа, которая так радовала меня прошлый раз, если тебе мил старый друг и бутылка мадеры.
Твой Н. Гоголь.
Косяровскому Павлу П., 2 сентября 1828>*
80. ПАВЛУ П. КОСЯРОВСКОМУ. <1828> Сентября 2-го. <Васильевка.>
Благодарю вас, милый Павел Петрович, благодарю вас, дядько, за письмо ваше, за вашу память обо мне. Ежели бы вы знали, как мне дуже не добре вас не видеть. Вообразите, что я один без всякого камрада скучаю в Васильевке. Я весь в каком-то бесчувствии, и только порою воспоминание о нашей благословенной веселой троице, обитавшей на верхнем жилье купно в здравии <и> благоденствии, шевелит мои думы. Но всё там угрюмо, пусто, ни стола, ни стула, и даже самый наш шаткий паркет разобран при расташовке ярмонки на ятки>*; один только Дорогой остался верен своему бывшему пристанищу и на зло за то, что его часто оттуда прежде гоняли, храпит там безотлучно. Я же с Сюськой перебрался в теплейшую комнату, в соседней к бабушке, отгородился от нее ширмами, потому что испарения бабы и косолапой девы, ее прислужниц, почивающих в сенях, разят убийственно в мои полуоткрытые двери. Впрочем моя квартира не совсем дурна; не знаю, какова ваша. Да что вы в самом деле не сообщили нам своих разговоров с императрицею? Здесь носятся слухи, что вы приняли ее очень милостиво и благоволите к ней. Но довольно уже. Новостей никаких не имею, чтобы рассказать вам, а разве вы не порасскажете ли чего-нибудь нам животрепящего. Когда-то вы окончите дела свои и Васильевка увидит вас на лоне своем, вдвое веселее, вчетверо беззаботнее, вшестеро счастливее и всё так же нас любящего.
