– Когда-нибудь мир узнает о всех ваших сумасбродствах, Педлер.
– Мой дорогой Рейс, – сказал я, – позволю себе заметить, что я вовсе не такой осел, как вы думаете. Я могу совершать сумасбродства, но в дневнике о них не пишу. После моей смерти душеприказчики узнают много интересного о массе народу, но вряд ли выяснят что-нибудь новое обо мне. Дневник нужен для того, чтобы писать в нем о чужих слабостях, а вовсе не о своих.
– Однако человек все равно невольно раскрывается, – возразил Рейс. – Чисто подсознательно.
– Если послушать психоаналитиков, то вся человеческая жизнь состоит из низменных побуждений, – нравоучительно произнес я.
– У вас, наверное, была такая интересная жизнь, полковник! – воскликнула мисс Беддингфелд, широко распахнув лучистые глазки.
Так они и подцепляют нашего брата на крючок, эти девчонки! Отелло покорил Дездемону своими россказнями, а она его прельстила умением слушать.
Но как бы там ни было, девчонка нашла правильный подход к Рейсу. Он принялся рассказывать байки про львов. Мужчина, застреливший в своей жизни такое огромное количество этих зверюг, находится в гораздо более выигрышном положении по сравнению со всеми остальными. Мне показалось, я тоже должен поведать историю про льва. Что-нибудь смешное.
– Между прочим, – начал я, – вы напомнили мне об одной захватывающей истории. Однажды мой приятель охотился в Восточной Африке. И вот как-то ночью, выйдя из палатки, он услышал тихое рычание. Вздрогнув, приятель обернулся и увидел льва, приготовившегося к прыжку. А ружье парня осталось в палатке. Он молниеносно пригнулся, и лев пронесся у него над головой. Разозлившись, что упустил добычу, хищник зарычал и опять приготовился к прыжку. Мой приятель снова нагнулся, и животное еще раз пронеслось у него над макушкой. Та же сцена повторилась и в третий раз, однако парню тогда удалось подобраться к входу в палатку и схватить ружье. Но когда он обернулся, держа оружие наготове, лев уже исчез. Приятель мой был поражен. Он ползком обогнул палатку и оказался на маленькой прогалине. И там – вы не поверите! – увидел льва, который сосредоточенно тренировался, учась прыгать как можно ниже, над самой землей.
Рассказ был встречен громом оваций. Я отхлебнул шампанского.
– С тем же моим приятелем, – продолжал я, – случилась еще одна презабавная история. Он куда-то ехал, хотел добраться до места засветло, а потому велел слугам запрягать лошадей, не дожидаясь рассвета. Они с трудом справились, ибо мулы попались очень своенравные. Однако наконец повозка тронулась в путь. Мулы мчались быстрее ветра, и когда рассвело, мой приятель понял, в чем было дело. В темноте слуги умудрились впрячь в качестве тягловой силы ЛЬВА!
Вторая байка тоже вызвала взрыв хохота у сидевших за столом, но лучше всех отреагировал мой друг, член лейбористской партии.
– Боже мой! – побледнев, воскликнул он без тени улыбки. – Кто же выпрягал это животное?
– Я непременно должна побывать в Родезии, – заявила миссис Блер. – После того, что вы, полковник, рассказали нам, я просто обязана туда съездить! Хотя пять дней в поезде – сущий кошмар.
– Поедемте в вагоне, который я забронировал, – галантно предложил я.
– О, сэр Юстас, как вы любезны! Вы серьезно меня приглашаете?
– Ну разумеется! – укоризненно сказал я и выпил еще один бокал шампанского.
– Через неделю мы будем в Южной Африке, – вздохнула миссис Блер.
– Ах, Южная Африка! – прочувствованно произнес я и принялся цитировать свою недавнюю речь, произнесенную в колониальном Институте: – Что может предложить миру Южная Африка? Что, скажите на милость? Фрукты и овощи, шерсть и плетеные корзины, тучные стада и меха разных животных, золото и алмазы…
Я торопился, зная, что стоит мне сделать паузу, как Ривс встрянет и сообщит всей честной компании, что тамошние меха никуда не годятся или еще какую-нибудь глупость, и испортит мне удовольствие, сведя разговор к тяготам жизни шахтеров Рэнда. А мне вовсе не хотелось, чтобы меня обличали как эксплуататора-капиталиста. Однако прервали меня совсем на другом.
– Алмазы! – в экстазе воскликнула миссис Блер.
