Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула на инспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.
– Вам больше нечего сказать? – спросил инспектор, видя, что я собираюсь уходить.
– Нечего, – сказала я и не преминула нанести ему последний удар: – Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-то просто изменить.
Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоуса нерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писать слово «брахицефальная».
Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась на следующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Я намеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемых результатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но план требовал немалого мужества…
Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершает поступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолго думая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.
Лорд Нэсби был миллионер, владелец «Дейли Баджет». Вообще-то ему принадлежало еще несколько газет, но «Дейли Баджет» считалась его любимым детищем. Домовладельцы Англии знали его именно как хозяина этого издания. В печати совсем недавно рассказывалось о распорядке дня сего великого мужа, а потому я знала, где его искать. В этот час он работал дома, диктовал что-нибудь своей секретарше.
Разумеется, я не рассчитывала на то, что любая девица, которой взбредет в голову явиться к лорду Нэсби, удостоится аудиенции. Но я позаботилась об этой стороне дела. В холле у Флеммингов, на подносе для визитных карточек, я заметила карточку маркиза Лоумсли, одного из пэров Англии. Я взяла ее, аккуратно стерла хлебным мякишем все надписи и нацарапала карандашом: «Пожалуйста, уделите мисс Беддингфелд несколько минут». Авантюристки не больно разборчивы в средствах!
Хитрость удалась. Напудренный лакей взял карточку и куда-то ее отнес. После чего появился бледный секретарь. Наша словесная дуэль окончилась в мою пользу. Сдавшись, секретарь удалился. Потом пришел опять и попросил меня следовать за ним. Я послушалась и вошла в большую комнату. Испуганная стенографистка промелькнула мимо меня, словно призрак. Затем дверь затворилась, и я оказалась лицом к лицу с лордом Нэсби.
Крупный мужчина… Большеголовый. Большелицый, с большими усами и большим животом… Я осеклась. Ведь я пришла сюда не для того, чтобы разглядывать живот лорда Нэсби. А он уже рычал на меня:
– Ну, так что же? Что нужно от меня Лоумсли? Вы его секретарша? В чем дело?
– Начну с того, – сказала я, стараясь говорить как можно хладнокровней, – что я не знаю лорда Лоумсли и он наверняка не слышал о моем существовании. Я взяла его визитную карточку в доме, где сейчас гощу, и сама сделала эту надпись. Мне было важно увидеть вас.
На какую-то долю секунды мне показалось, что лорда Нэсби хватит удар. Но, судорожно проглотив слюну, он все же взял себя в руки.
– Я восхищаюсь вашим хладнокровием. И если вам удастся меня заинтересовать, то наша встреча сможет продлиться еще две минуты. Но не больше!
– Этого достаточно, – ответила я. – А насчет заинтересовать – будьте покойны. Дело касается загадки Милл-Хауза.
– Если вы нашли «человека в коричневом костюме», свяжитесь с редактором, – торопливо перебил меня лорд Нэсби.
– Если вы будете меня перебивать, – решительно произнесла я, – мне не хватит двух минут. Я не нашла «человека в коричневом костюме», но вполне могу это сделать.
Стараясь как можно лаконичней излагать свои мысли, я рассказала Нэсби о несчастном случае в подземке и о том, какие я сделала выводы. Когда рассказ был закончен, лорд Нэсби неожиданно спросил:
– А откуда вы знаете про брахицефалов?
Я назвала папино имя.
– А, «человек – предок обезьяны»? Да? Ну что ж, похоже, у вас есть голова на плечах, милая барышня. Но вообще-то история ваша не ахти. Не за что зацепиться. А значит, нам от нее никакого толку.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Но тогда что вы хотите?
– Хочу устроиться к вам репортером, чтобы расследовать это дело.
– Невозможно. Мы уже отрядили специального корреспондента.
