Том 1. Стихотворения (1912-1917) - страница 14

Шрифт
Интервал
стр.
держав бытие
подвластны нашим волям.
Наша земля.
Воздух — наш.
Наши звезд алмазные копи.
И мы никогда,
никогда!
никому,
никому не позволим!
[190]
землю нашу ядрами рвать,
воздух наш раздирать остриями отточенных копий.
Чья злоба н_а_двое землю сломала?
Кто вздыбил дымы над заревом боен?
Или солнца
одного
на всех мало?!
Или небо над нами мало голубое?!
Последние пушки грохочут в кровавых спорах,
последний штык заводы гранят.
[200]
Мы всех заставим рассыпать порох.
Мы детям раздарим мячи гранат.
Не трусость вопит под шинелью серою,
не крики тех, кому есть нечего;
это народа огромного громовое:
— Верую
величию сердца человечьего! —
Это над взбитой битвами пылью,
над всеми, кто грызся, в любви изверясь,
днесь
[210]
небывалой сбывается былью
социалистов великая ересь!
17 апреля 1917 года
Петроград

Подписи к плакатам издательства "Парус"

Царствование Николая Последнего

"Радуйся, Саша!
Теперь водка наша".
"Как же, знаю, Коля, я:
теперь монополия".

Забывчивый николай

"Уж сгною, скручу их уж я!" —
думал царь, раздавши ружья.
Да забыл он, между прочим,
что солдат рожден рабочим.
[1917]

Сказка о Красной Шапочке

Жил да был на свете кадет.
В красную шапочку кадет был одет.
Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
ни черта в нем красного не было и нету.
Услышит кадет — революция где-то,
шапочка сейчас же на голове кадета.
Жили припеваючи за кадетом кадет,
и отец кадета и кадетов дед.
Поднялся однажды пребольшущий ветер,
[10]
в клочья шапчонку изорвал на кадете.
И остался он черный. А видевшие это
волки революции сцапали кадета.
Известно, какая у волков диета.
Вместе с манжетами сожрали кадета.
Когда будете делать политику, дети,
не забудьте сказочку об этом кадете.
[1917]

К ответу!

Гремит и гремит войны барабан.
Зовет железо в живых втыкать.
Из каждой страны
за рабом раба
бросают на сталь штыка.
За что?
Дрожит земля
голодна,
раздета.
[10]
Выпарили человечество кровавой баней
только для того,
чтоб кто-то
где-то
разж_и_лся Албанией.
Сцепилась злость человечьих свор,
падает на мир за ударом удар
только для того,
чтоб бесплатно
Босфор
[20]
проходили чьи-то суда.
Скоро
у мира
не останется неполоманного ребра.
И душу вытащат.
И растопчут там ее
только для того,
чтоб кто-то
к рукам прибрал
Месопотамию,
[30]
Во имя чего
сапог
землю растаптывает скрипящ и груб?
Кто над небом боев —
свобода?
бог?
Рубль!
Когда же встанешь во весь свой рост
ты,
отдающий жизнь свою им?
[40]
Когда же в лицо им бросишь вопрос:
за что воюем?
[1917]

Нетрудно, ландышами дыша

Нетрудно, ландышами дыша,
писать стихи на загородной дачке.
А мы не такие.
Мы вместо карандаша
взяли в руки
по новенькой тачке.
Господин министр,
прикажите подать!
Кадет, пожалте, садитесь, нате.
[10]
В очередь!
В очередь!
Не толпитесь, господа.
Всех прокатим.
Всем останется — и союзникам и врагам.
Сначала большие, потом мелкота.
Всех по России
сквозь смех и гам
будем катать.
Испуганно смотрит
[20]
невский аристократ.
Зато и Нарвская,
и Выборгская,
и Охта
стократ
раскатят взрыв задорного хохота.
Ищите, не завалялась ли какая тварь еще?
Чтоб не было никому потачки.
Время не ждет,
спешите, товарищи!
Каждый берите по тачке!
[1917]

Интернациональная басня

Петух однажды,
дог
и вор
такой скрепили договор:
дог
соберет из догов свору,
накрасть предоставлялось вору,
а петуху
про гром побед
[10]
орать,
и будет всем обед.
Но это все раскрылось скоро.
Прогнали
с трона
в шею
вора.
Навертывается мораль:
туда же
Догу
не пора ль?
[1917]

Ешь ананасы

Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй.
[1917]

Варианты и разночтения

Ночь

"Пощечина общественному вкусу":

[11] И каждый хотел протащить хоть немножко.

Утро

"Пощечина общественному вкусу":

[8-10] Нее, легко встающих звезд оперлись

Ноги.

[30] костров

Порт

"Садок судей":

Заглавие — Отплытие.

[1–6] Простыню вод под брюхом крылий

порвал на волны белый зуб

был вой трубы как запах лилий

любовь кричавших медью труб.

И взвизг сирен забыл у входов

недоуменье фонарей.

Уличное

"Садок судей":

Заглавие отсутствует.

[8] Скрестили синих молний копья

[9] В резной руке единый глаз

[12] Безглазым ликом Василиска.

Из улицы в улицу

Листовка "Пощечина общественному вкусу":

Заглавие отсутствует.

[18–19] Пестр как фо-

рель-сы

Н

[42–43] С улицы синий чулок

"Требник троих":

Заглавие — Разговариваю с солнцем у Сухаревой башни.

Читать дальше
стр.
Похожие книги
Очерки 1922-1923 годов
Агитлубки (1923)
Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Том первый. Стихотворения (1912-1917)
Стихотворения, поэмы, статьи, 1912-1917
История Власа лентяя и лоботряса
Во весь голос
Мистерия-буфф
По мостовой моей души
Души сокровищницы двери
Дорога, которой нет
Лихое времечко
Золотая Цепь