Сеньор Маноэль Варга аккуратно сложил и разгладил газету. Это конец, сказал он себе. Однако он все равно не понимал, что же так вдруг изменилось на свете и в людях и отчего то, что вчера было хорошо, сегодня в одно мгновение стало вредоносным и губительным. Но еще меньше он понимал, откуда ни с того ни с сего в людях взялось столько ненависти. Боже праведный, столько ненависти! Старый дон Маноэль покачал головой и посмотрел в окно на площадь Сао-Жоао. Площадь была очаровательна и мила, как обычно, оттуда доносились веселые крики детей и лай щенка. Сеньор Варга снял очки и медленно стал протирать их. Боже праведный, столько ненависти! Да что же это сделалось с людьми? Верно, за ночь все переменилось. А служанка… сколько лет она живет у него… Сеньор Варга с тоской подумал о своем вдовстве… А живи сейчас покойница жена — неужто и она переменилась бы?..
Сеньор Варга вздохнул и поднял телефонную трубку. Позвоню-ка я своему старому другу де Соузе, решил он, Соуза мне посоветует что-нибудь…
— Алло, говорит Варга.
Молчание.
— Соуза слушает. Что вам угодно?
Сеньор Варга слегка запнулся.
— Только… спросить. Вы читали эту статью?
— Читал.
— Простите… что же мне делать?
Нерешительное молчание.
— Ничего. Вы должны осознать, что… времена изменились, не так ли? И поступайте применительно к обстоятельствам.
Дзинь.
Сеньор Варга не мог попасть петлей трубки на крючок. И это был его лучший друг. Как все может перемениться! «Поступайте применительно к обстоятельствам», но как? Как должен вести себя человек, которого ненавидят? Тоже начать ненавидеть? И как пробудить в себе ненависть, если всю жизнь ты учил любить?
Что же, буду вести себя применительно к обстоятельствам хотя бы с точки зрения соблюдения формальностей, решил дон Маноэль, и он сел за стол и ровным почерком написал, что слагает с себя обязанности председателя Общества народного просвещения. В связи с изменившимися обстоятельствами и так далее. Сеньор Варга перевел дух и надел шляпу. Лучше самому отнести письмо и поскорее с этим покончить.
Варга шел по улице предместья, и ему казалось, что и дома смотрят на него как-то по-другому, чуть ли но враждебно, тоже, видимо, в связи с изменившимися обстоятельствами. Соседи, верно, говорят меж собой: «А-а, это тот самый Варга, который отравляет душу народа». А кто-нибудь тем временем, глядишь, мажет его ворота дегтем — ничего удивительного. Сеньор Варга пошел быстрее, применяясь к обстоятельствам. Видно, придется переселиться в другое место, мелькнуло у него в голове, продать свой домишко… словом, вести себя применительно к обстоятельствам, а?
Сеньор Варга сел в трамвай и забился в угол. Два-три пассажира читали как раз ту самую газету. «Руки прочь, сеньор Маноэль Варга!» «Если меня узнают, — подумал про себя дон Маноэль, — вон тот сумрачный господин наверняка покажет на меня пальцем:
— Видите? Это тот самый Варга, который распространял подрывные идеи! И у него еще хватает совести показываться на людях!
Выйду-ка я лучше из трамвая, — со стесненным сердцем подумал сеньор Варга, ощущая на себе враждебные взгляды. — Господи, как человеческие глаза умеют ненавидеть!»
— Билетик, сеньор! — раздался над ним голос кондуктора.
Сеньор Варга даже вздрогнул и вытащил из кармана горсть мелочи, но тут одна монетка в десять сентаво выскользнула и покатилась под лавку.
Кондуктор стал искать ее.
— Бог с ней, — отсчитывая деньги, торопливо проговорил сеньор Варга, не желая привлекать к себе внимания.
Сумрачный господин отложил газету и наклонился, высматривая под лавкой монетку.
— В самом деле, она того не стоит, — нервно уверял его дон Маноэль.
Что-то проворчав, господин полез под лавку, остальные пассажиры с интересом и пониманием наблюдали за ним.
— Наверно, сюда закатилась, — говорит будто про себя другой господин и опускается на корточки, чтобы лучше видеть.
Сеньор Варга сидит как на иголках.
— Благодарю вас… спасибо, но в самом деле не стоит, — лепечет он.
— Вот она! — восклицает второй господин, засунувший голову под лавку. — Здесь она, негодная, только в щели застряла. Нет ли у вас ножичка?
