— Да! Двадцать миль — очень небольшое расстояние для краснокожих, — заметил старый охотник-метис, стоявший около капитана, опершись на свое ружье.
— Очень возможно, Белые Глаза, — отвечал комендант. — И все-таки бояться нечего. Я посылал разведчиков только для того, чтобы успокоить население. Индейцы не осмелятся мстить нам.
— Индейцы мстят всегда, капитан, — возразил охотник.
— Вы, должно быть, выпили слишком много виски, Белые Глаза, и начинаете бредить наяву.
— Дай Бог, чтобы вы были правы, капитан, — сказал метис. — Но я лучше вас знаю краснокожих. Всю жизнь прожил я по соседству с ними, а вы приехали на границу всего только два года тому назад.
— Двух лет вполне достаточно, чтобы узнать их, — решительно отвечал командир.
— И вы полагаете, что команчи не отомстят за смерть двух своих воинов — и знаменитых воинов — так предательски убитых здесь! — спросил охотник. — Нет, капитан, это не пройдет вам даром.
— Вы метис, Белые Глаза, — насмешливо сказал капитан. — В вас слишком много индейской крови, и вы сами наполовину краснокожий.
— Краснокожие — честные люди, — гордо сказал охотник. Они не убивают из одного только удовольствия проливать человеческую кровь. А что сделали вы четыре дня тому назад! Под предлогом попробовать новое ружье, присланное вам из Акрополя, вы застрелили двух индейских вождей, мирно проезжавших мимо нас в своей лодке!
— Довольно! — воскликнул капитан. — Придержите свой язык, Белые Глаза, и избавьте меня от ваших замечаний. Я не нуждаюсь в них!
Охотник неловко поклонился, вскинул ружье на плечо и отошел в сторону.
— Пролитая кровь требует отмщения, — пробормотал он. — Краснокожие — мужчины и не оставят безнаказанным такого преступления.
Капитан, раздраженный тем, что ему пришлось выслушать от метиса, вошел в крепость, а жители разошлись по домам и улеглись спать, с тем презрением к опасности, которое появляется у людей, ежеминутно подвергающихся ей.
Час спустя, когда наступила ночь и глубокая темнота окутала городок, все население, утомленное тяжелой дневной работой, уже крепко спало.
А между тем сведения, принесенные разведчиками капитана, были не верны. Должно быть, эти люди не имели понятия о хитрости индейцев или слишком небрежно исполнили возложенную на них обязанность.
На расстоянии не более мили от селения, в чаще девственного леса, на опушке которого уже начали вырубать деревья, человек двести воинов-команчей терпеливо ждали удобной минуты, чтобы жестоко отомстить за нанесенное им оскорбление. Ими предводительствовало несколько самых знаменитых вождей, в числе которых был и Орлиная Голова. Несмотря на свою рану, он тоже пожелал участвовать в экспедиции.
Так прошло несколько часов. Ни один звук не нарушал глубокой ночной тишины.
Неподвижные как статуи, индейцы ждали, не выказывая никаких признаков нетерпения.
Около одиннадцати часов вечера взошла луна и залила все своим серебристым светом.
В ту же минуту донесся издали лай собаки. Он затих, потом послышался еще раз.
Орлиная Голова вышел из-за дерева, за которым скрывался, и быстро пополз в ту сторону, где лежало селение.
У опушки леса он остановился и внимательно осмотрелся. Потом с того места, где он стоял, донеслось и замерло вдали лошадиное ржанье. Орлиная Голова подражал ему так искусно, что две лошади отозвались на него из селения.
Через несколько секунд вождь услышал легкий шелест листьев. Глухое мычание быка раздалось в нескольких шагах от него.
Орлиная Голова встал, и в ту же минуту к нему подошел какой-то человек.
Это был старый охотник Белые Глаза.
— Что дела ют белые? — спросил вождь.
— Спят, — отвечал метис.
— Мой брат выдаст мне их?
— Да, если и мне дадут то, что обещано.
— Вождь не отступится от своего слова. А где бледнолицая женщина и Седая Голова?
— Здесь.
— Они будут принадлежать мне?
— Все жители селения будут в руках моего брата, — отвечал метис.
— Охотник не приходил?
— Нет еще.
— Он придет слишком поздно.
— Очень может быть.
— Что же скажет мне мой брат?
— Где то, что мне обещал вождь? — спросил метис.
— Шкуры, ружья и порох находятся под охраной моих молодых воинов, — отвечал Орлиная Голова.
