— В Голландию? — переспросил Важдаев. — Кочетова или меня? Конечно, Кочетова!
Осипов что-то долго объяснял ему.
— Отдохнет! — сказал Виктор. — Не красна девица! Устал, так отдохнет!
Леонид, сидевший на диване, слышал громкий голос Осипова, убеждавшего в чем-то Важдаева.
— Не согласен! — хмуро сказал Виктор. — Не к чему выдвигать две кандидатуры. Ехать должен Кочетов! — и он повесил трубку.
— Что случилось? — спросил Леонид.
— Вот мудрец! — взволнованно расхаживая по комнате, громко ответил Виктор и недовольно посмотрел на телефонный аппарат. — Намечаются международные соревнования по плаванию. В Голландии. Встретятся восемнадцать стран. И впервые примет участие в таком крупном международном соревновании Советский Союз. И вот, понимаешь, Осипов хочет на завтрашнем заседании Комитета из брассистов предложить в команду тебя или меня. Почему меня, когда ясно, что ехать обязательно должен ты? А видите ли, Кочетов, мол, устал. Он только что вернулся из Минска, где целый месяц тренировал белорусских пловцов и выступал на соревнованиях.
— «Но ведь Кочетов-то плавает лучше меня!» — говорю я Осипову. А он отвечает: «Вы тоже пловец международного класса. Я уверен, что и вы наверняка побьете там всех». — И к тому же он, — Виктор сердито ткнул пальцем в телефонную трубку, будто в ней находился начальник отдела водного спорта, — всякие дипломатические соображения приводит. Мол, Кочетова и так знают за границей, хотя и не регистрируют его мировых рекордов. А мы докажем им, что у нас не один такой гений — Кочетов. У нас и Важдаев прославленным заграничным чемпионам не уступит…
— Ну что ж! Осипов здраво рассуждает, — сказал Леонид. — Почему в самом деле должен ехать я, а не ты?
— Почему? — Виктор взволнованно остановился перед Леонидом и, глядя на него в упор, раздельно, отчеканивая каждое слово, произнес:
— Потому что ты плаваешь лучше меня. Потому что ты там поставишь новые рекорды, и никто — понял? — никто! — не сможет уж тогда замолчать их. А я, хотя наверно тоже побью заграничных чемпионов, но рекордов не поставлю…
Леонид внимательно всматривался в лицо Важдаева.
Отказаться от такой почетной поездки?.. Это сможет не каждый, совсем не каждый!
«Откуда в этом резком, даже на первый взгляд грубоватом парне такая преданность? Такая чистота!» — взволнованно думал Леонид.
Он знал, какой трудной была жизнь Важдаева. Виктор рано потерял родителей, больше двух лет бродяжничал, ночевал под мостами и на вокзалах. Десятилетним хлопцем он исколесил почти всю страну. Привыкнув к «вольной» жизни, трижды убегал из детдомов. Но в четвертый раз попав в детдом, Виктор остался. Ему понравился молодой воспитатель — неистовый физкультурник. Воспитателю тоже приглянулся высокий, задиристый паренек. Виктор стал играть в футбол, бегал на коньках. В этом детском доме и отыскал его тренер Михаил Петрович, с которым они потом не расставались. Тренер привил ему любовь к воде, обучил стильному плаванию. Он сделал из озорного, вспыльчивого парнишки чемпиона.
Леонид молча встал и порывисто обнял друга.
— Ну, хватит! Не девочка! — недовольно поморщился Виктор. — Итак, решено! Едешь ты! И не воображай, пожалуйста, что я о тебе пекусь. Слава спорта нашего — вот что самое главное.
— Да, это главное, — сказал Кочетов. Он помолчал и прибавил:
— Но еду не я, а ты!
— А впрочем, — Леонид улыбнулся, — что мы спорим, как маленькие? Комитет завтра решит!
Так, ни до чего не договорившись, друзья снова сели писать статью. Они работали до поздней ночи.
Утром Виктор поставил на стол тарелку с десятком крутых яиц и кастрюльку с горячими сосисками.
— Блестящие блюда, — сказал он. — Без них холостяки всего мира просто пропали бы…
После завтрака он оделся и ушел.
— Отнеси статью в «Комсомольскую правду», — сказал он на прощанье Леониду.
— А ты куда?
— Дела! — неопределенно ответил Виктор.
Кочетов поехал в просторное здание на улице Правды, где помещалась редакция газеты.
Статью пришлось переделывать. Она не влезала в отведенный ей «подвал». Когда Кочетов сократил статью и продиктовал ее машинистке, было уже два часа дня. В пять часов Леонид должен был выступать по радио.
