И только Ласточкина все еще не могла решить, кто же она: конькобежец или теннисистка, пловец или гимнастка.
— А может быть, тебе стать велосипедисткой? — посоветовал ей Леонид.
— Почему именно велосипедисткой? — изумилась Аня.
— Да потому, что ты, кажется, только велосипедом еще не увлекалась! А вдруг именно велосипед заинтересует тебя по-настоящему?
— Пробовала! — безнадежно махнула рукой Ласточкина.
— Ну и как?
— Все так же! Нормально. Не то, чтобы плохо, но и не очень уж хорошо! Прямо хоть реви.
Студенты дружно засмеялись. Вот положение, в самом деле!
Прозвенел звонок.
— А ты зубы-то не заговаривай! Давай контрамарки! — снова пристали к Кочетову друзья.
— Ладно, ребята, — смеясь объявил Леонид. — Приглашаю всех!
* * *
Через три дня в помещении бассейна собрались студенты института физкультуры, пловцы, тренеры, болельщики. Все знали — на сегодняшних соревнованиях Леонид Кочетов попытается установить новый всесоюзный рекорд. Зрители были настроены напряженно-выжидательно и в большинстве желали успеха молодому пловцу. Но нашлись и недоверчивые.
— Не торопится ли этот самонадеянный юнец?! — перешептывались они в фойе и в буфете. — Правда, Кочетов занял первое место по Ленинграду в двухсотметровке. Но до рекорда еще далеко!
Судьи, хронометристы, стартер — все в белых костюмах — заняли свои места. Леонид огляделся — возле самых стартовых тумбочек, у воды, сидит Гаев. Он совершенно спокоен и даже улыбается. Рядом с ним — массивная седая голова Галузина. Милый Иван Сергеевич! Он хочет тоже казаться спокойным, но это ему не удается: все время, даже беседуя с кем-либо, он переводит взгляд на Кочетова. Тут же сидят студенты. Вся седьмая группа — двадцать шесть человек, как один, явились сегодня в бассейн. Кочетов замечает, — кое-кто из друзей неловко прячет за спиной букеты цветов.
— На старт!
Вместе с Леонидом еще три пловца встали на стартовые тумбочки. Они подались вперед и напряженно замерли, ожидая сигнала стартера. Наступил очень ответственный момент. В таком серьезном заплыве, где борьба пойдет за каждую десятую долю секунды, очень важно хорошо взять старт, «не засидеться на тумбочке», как говорят пловцы. Надо прыгнуть в воду сразу же, как только красный флажок поравняется с плечом стартера. Ни раньше, ни позже.
— Марш! — крикнул стартер и резко опустил флажок.
Четверо пловцов стремительно бросились в воду. Но сразу раздался резкий короткий свисток судьи. Пловцы остановились. Только один из них, в пылу борьбы не расслышав свистка, продолжал изо всех сил работать руками и ногами, стремительно несясь вперед.
Зрители засмеялись.
Судья снова резко засвистел, и пловец, наконец, остановился.
Произошел «фальстарт». У одного из пловцов не выдержали нервы, и он на какую-то мельчайшую долю секунды раньше сигнала бросился в воду. Вслед за ним прыгнули и остальные. Все произошло так быстро, что зрители даже не заметили неправильности. Но строгие судьи вернули участников заплыва на старт.
Разгоряченные и взволнованные, вышли пловцы из воды и снова встали около стартовых тумбочек. Напряжение еще более усилилось. Все знали: еще один «фальстарт» — и судьи снимут провинившегося участника с заплыва. Чувствовалось, что пловцы нервничают. Сорвать старт нельзя. Но и задерживаться на тумбочке тоже никто не хотел.
— На старт! — снова скомандовал стартер, держа над головой красный флажок.
Он уже открыл рот, чтобы произнести «марш!», как кто-то из пловцов, не выдержав напряжения, прыгнул в воду. За ним бросились еще двое.
Леонид Кочетов, единственный из всех, остался стоять на тумбочке. Нервы у него оказались крепче, чем у других.
Главный судья снял провинившегося пловца с заплыва, а остальных вновь выстроил на старте.
Снова стартер поднял флажок. И снова «фальстарт»!
Главный судья удалил с состязаний еще одного пловца. На стартовых тумбочках осталось всего два участника — Кочетов и мастер Михаил Абызов.
Оба они из-за трех фальстартов очень издергались.
— На старт! — снова скомандовал стартер.
Но, не успел он крикнуть «марш!», как одновременно оба пловца бросились в воду.
Заплыв не состоялся.
