— Может быть, и нет, но ты вынуждаешь меня к этому.
Теперь перед ней был не нежный поклонник, а напористый ухажер, добивающийся своего.
И вдруг Алис пришла в голову спасительная мысль. Единственный способ покинуть его дом и его жизнь навсегда — это сказать правду. Но должна ли она это делать? Нет, уж лучше соврать!
— Я замужем, — ответила она.
— Не верю. Я бы знал об этом.
— Ты не мог ничего знать. Это — гражданский брак. Мой избранник женат. И если жена его что-то узнает — это будет конец его карьеры, его будущего. И кроме того, у него есть дети…
— Дети? — Его голос был полностью лишен чувств.
— Четверо. И все маленькие. Мы не думали, что так влюбимся друг в друга. Но это произошло…
Лицо Эрнана помрачнело.
— А я-то думал, что ты не такая, как Анджела Фицджеральд! Но она, по крайней мере, не делает секрета из своего образа жизни. Но ты… Ты — самая отъявленная лгунья, которую я встречал в своей жизни.
Боль, которую сейчас ощущала Алис, была почти физической. Но если он поверил услышанному, то может оставить ее в покое, встретить кого-нибудь еще и воплотить в жизнь свои мечты о семье.
— Я мог бы убить тебя! Ты знаешь это? — Эрнан встал и подошел к ней. — Но не беспокойся, я не сделаю этого! И знаешь почему? Потому что ты не стоишь того, чтобы марать о тебя руки. — Он несколько секунд смотрел на Алис, прежде чем выйти из комнаты. — Когда выпьешь кофе, мой шофер отвезет тебя домой, — бросил он через плечо уже у двери.
Несколько недель Алис пребывала в глубокой депрессии. Со дня рождения она не видела Гордона и не разговаривала с ним.
Общались только посредством деловых телетайпных и письменных посланий. Но у нее было странное чувство, что пара невидимых глаз неотступно следит за ней. Она знала, что это глупость, но ощущение присутствия Эрнана усиливалось изо дня в день.
В Сан-Диего полетела, естественно, одна, заказав предварительно номер в средненькой гостинице. Мысль о том, чтобы остановиться на вилле Гордона, даже не приходила в голову, хотя его секретарша дала понять, что там приготовлены комнаты. Но об этом не могло быть и речи. Так размышляла Алис, спускаясь по трапу самолета…
В тот вечер, пять недель назад, прежде чем покинуть дом Гордона, она сняла подаренный им кулон и положила его на салфетку рядом со своим прибором вместе с короткой запиской: «Извини».
Все, что тогда произошло, напоминало ночной кошмар. Но все же это было лучше, чем сказать правду. Она не могла принять от него такой жертвы, как отказ от детей, которых он мечтал иметь. Не могла, потому что больше всего на свете любила этого человека, а с любимым нельзя так поступать.
Получив багаж, Алис вышла из здания аэропорта, собираясь поймать такси. Неожиданно кто-то коснулся ее руки.
— Салуд, сеньорита! — Мексиканец — шофер Гордона улыбался ей.
— Рауль! — Она удивленно смотрела на мужчину. — Что вы здесь делаете? Ждете кого-нибудь?
— Вас, мисс Уэбстер. — Он кивнул в сторону, стоящей у подъезда, машины.
— Но… Я не думала, что меня будут встречать.
Шофер молча подхватил чемодан и забросил в багажник, прежде чем Алис успела что-нибудь сообразить.
— Прошу вас! — Рауль открыл перед ней дверцу автомобиля.
Когда выехали на трассу, она спросила:
— Вы знаете отель «Палм Спрингс»?
— Нет, мисс, — осклабился шофер, — он вам не нужен.
Алис охватила безотчетная тревога.
— Но я заказала там номер.
— Вы остановитесь в доме мистера Гордона, мисс. Ваш заказ отменен!
— Отменен? Ничего не понимаю. Мистер Гордон в поместье?
— Нет, мисс. Он приедет во вторник.
— О… — Она вдруг почувствовала, как в ней просыпается надежда. Что происходит? Неужели все беды позади?
Но почему она так нелогична, так глупа! Просто босс решил держать ее у себя под рукой, в своем доме. Ведь сейчас наступает самый ответственный период работы. Ну что ж, кто платит, тот и командует…
Следующие два дня Алис трудилась с рассвета до заката, отправляясь в постель такой усталой, что не было сил о чем-то подумать. И каждое утро начиналось с холодного душа, чтобы заставить мозги вновь хорошо работать. Во вторник утром все у нее ладилось и дела очень быстро продвигались.
