Не в силах совладать с таким чудовищным потрясением, Люба в другое мгновение почувствовала, как закатываются кверху ее глаза, и в ту же секунду потеряла сознание, плавно опустившись на лестничную площадку возле двери. Сквозь свой полуобморок она даже почувствовала, как кто-то подхватывает ее сзади, чтобы немного «сгладить» падение. Ей виделось: будто чьи-то руки, одетые в черные тонкие кожаные перчатки, копаются в ее сумочке и извлекают оттуда ключи от квартиры; как забирают и уносят с собой. Также ей показалось, что она слышала, как рядом разговаривают чьи-то приглушенные голоса, суть же самого разговора осталась ей непонятной.
Очнулась Федосеева по прошествии получаса, так и оставаясь одна в подъезде. Вспомнив этот – то ли сон, то ли видение – она тут же стала рыться в своей дамской сумочке и с радостью обнаружила, что ключи ее так и остались на месте. «Привидится же такое. Наверное, я просто перенервничала и переутомилась? Нужно будет попросить выходной и как следует отдохнуть», – подумала она про себя, все же не преминув побыстрее отпереть входную дверь и укрыться в жилище, стараясь все делать как можно скорее. Только оказавшись внутри своей «двушки», девушка смогла наконец-то спокойно вздохнуть и хоть сколько-нибудь расслабиться.
Глава V. Осмотр квартиры Глебовых
Около двадцати трех часов на мобильный телефон Кирова поступил звонок от дежурного по Московскому Управлению.
– Доброй тебе ночи, Костолом-Рома, – прозвучал в аппарате знакомый голос и хитро так, заискивающе, добавил, – не спишь?
– Тебя что, Сережа (так звали дежурившего), мои сны интересуют, или ты снова звонишь, чтобы как в прошлый раз сообщить, что пришло время уборную посетить? – грубо «фыркнул» в трубку оперуполномоченный. – Только тогда ты выбрал время гораздо более позднее.
– Нет, на этот раз я звоню тебе, чтобы передать куда более печальные вести, – перешел на официальную речь сотрудник, находившийся с той стороны телефонной связи, – Ты сейчас чем занимаешься?
– Тебе на это не один «хрен»? – продолжал грубить Киров, обильно перемешивая нормальную речь с отборной бранью, не исключающей матерщины, что давало некоторые основания предполагать, что ему сорвали какие-то очень важные планы, тем не менее, в силу выработанной долгой привычки, он быстро справился со своим негативным настроем и уже в более вежливом тоне ответил, – нахожусь в одном интересном адресе, где получаю очень ценную информацию.
– В общем, можешь хоть тысячу раз меня обматерить, – между тем гнул свою линию оперативный дежурный, – но наши эксперты установили личность убитой – той что нашли сегодня в лесу – и твой «шеф» приказал мне непременно поднять тебя, чтобы отправить с оперативной группой на выезд, так что хватай «ноги в руки» и двигай побыстрее сюда: он оказывает тебе таким образом величайшую честь, потому что никому больше не может доверить проверку такого значимого события.
«Знаю я ваше доверие… нашли «козла отпущения». Потом еще удивляются: почему ты так жестоко обращаешься с преступными элементами?» – подумал майор в тот момент, когда отключал мобильную связь. Направляясь через пару минут к своей автомашине, он вдруг подумал: «Интересно, чего это я один буду «ишачить»? Надо разбудить «молодого», пусть включается в основную работу и начинает уже привыкать к тяготам и лишениям «оперской» жизни». С этими мыслями он тут же набрал его номер и, не давая времени поразмыслить, тут же спросил:
– Привет, Никита. Ты сейчас чем занимаешься?
– Сплю, – зевая, ответил тот заспанным голосом, – а что? Что-то случилось?
– Да, случилось, – стараясь как можно меньше грубить, проговорил старший товарищ, – давай собирайся и – одна нога здесь, другая там – дуй на «Петровку», где я тебя буду ждать и поведаю о последующих инструкциях.
Через полтора часа все были на месте. Новобранец, как почему-то сложилось и не вызвало ни у кого удивления, явился самым последним. «Я живу за чертой города, откуда сложно добраться», – объяснил он свою задержку, хотя его об этом никто и не спрашивал. Следственно-оперативная группа загрузилась в дежурный автомобиль и выдвинулась на осмотр интересующего всех места событий. По дороге Киров, успевший более обстоятельно пообщаться с дежурным, носящего имя Сережа, ввел всех остальных в курс предстоящего дела:
