Знаю, чувство юмора не сильная моя сторона, но даже я понимал, что в тот момент стоящая на четвереньках мисс Зюскинд являла собой презабавное зрелище.
— Проклятье! — воскликнул американец, отсмеявшись. — Похоже, вы думаете, что я его, это, присвоил.
Разумеется, мистер Ренье вынужден был возразить. Поднявшись с ковра, он очень любезно попросил покупателя пройти в кабинет. А там (как он мне потом рассказал) прямо и открыто заявил, что, хотя никто никого и не думает подозревать в воровстве, все же в интересах страховки необходимо удостовериться, что кольцо случайно не завалилось в какую-нибудь складку у него на одежде.
Покупатель отнесся к просьбе добродушно и с пониманием, во всяком случае с виду, и немедля разделся до башмаков и носков. Однако кольца там и в помине не было.
Мы с мисс Зюскинд тем временем продолжали искать, хотя, признаться, у меня особой надежды не оставалось. Все произошло так быстро и внезапно — тут поневоле возникнут подозрения. Мы еще не закончили, как в лавку снова вошли. И кто бы вы думали? Та самая девица, что десять минут назад разглядывала витрину гробовщика. Не знаю, чему тут было удивляться, но мне сразу показалось: это совпадение не случайно.
При ближайшем рассмотрении я заметил в ее внешности кое-какие мелкие, но красноречивые подробности — прическу, перчатки, сумочку, намекавшие на стесненные обстоятельства. Ничего особенного, но все-таки. Так-то она держалась как настоящая леди. Не часто к нам захаживают такие вот слегка обтрепанные посетители, если понимаете, что я хочу сказать, а если уж зайдут, то, десять к одному, хотят что-нибудь продать, а не купить.
Девушка сняла перчатки, достала из сумочки бумажный пакетик и положила его на прилавок. (Я сразу обратил внимание на ее пальцы: для женщины необычайно короткие и слишком уж сильные с виду, без обручального кольца, ногти покрашены небрежно. Обратил внимание и на разошедшийся шов на правой перчатке, на указательном пальце.)
Я открыл пакет. Там оказался дешевый браслетик со стекляшками.
— Вы не могли бы его починить? — спросила она. — А то, кажется, застежка сломалась.
— Прошу прощения, мадам, — ответил я, — но мы не занимаемся починкой.
(Такой хлам мы и впрямь не чиним.)
Девица замялась, словно не зная, что ей теперь делать, но потом пожала плечами:
— Что ж, спасибо.
А потом — и преловко же она это проделала! — словно бы невзначай задела сумочкой бумажный пакет, так что он свалился по мою сторону прилавка.
Я нагнулся за ним, и тут со мной произошло нечто такое, что иначе как озарением я назвать не могу. Мне вдруг все стало ясно — словно кусочки проволочной головоломки внезапно сцепились друг с другом.
Я сказал — мне все стало ясно, но так ли оно было на самом деле? И уж совсем неясно было — как теперь поступить. Я знал: мистер Ренье захотел бы любой ценой обойтись без сцен в магазине. Я медленно поднялся из-за прилавка. Сердце у меня разве что изо рта не выскакивало, да и вид, без сомнения, был соответствующий. Я завернул браслет в бумагу и вручил его девушке, а когда она, спрятав его в сумочку, уже поворачивалась, чтобы уйти, сказал:
— Одну минуту, пожалуйста. — Однако она словно бы не слышала, так что я добавил — поспешно, но, разумеется, учтиво: — Прошу прощения, мадам, но если вы не остановитесь, я вынужден буду нажать кнопку сигнализации, и дверь перед вами запрется автоматически.
Примерно посередине фразы мне пришлось сглотнуть, чтобы договорить до конца, так сильно я волновался.
Тогда посетительница остановилась, однако не обернулась. Мисс Зюскинд за соседним прилавком застыла, точно Лотова жена в очках.
Я вышел из-за прилавка и заявил девушке:
— Мадам, никто из нас не хочет неприятностей. Так что если вы просто-напросто отдадите кольцо, что лежит сейчас у вас в левом кармане пальто, мы не будем иметь к вам никаких претензий. В противном же случае мисс Зюскинд нажмет кнопку сигнализации.
Мисс Зюскинд кивнула. Я видел: ей до смерти хочется нажать кнопку уже сейчас.
Девушка побледнела. В этот миг мне даже стало ее жалко, но я знал: надо проявить твердость. Она бросила на меня испуганный взгляд, а потом отдала кольцо и выбежала вон. В эту самую минуту мистер Ренье вышел из кабинета вместе с полностью одетым американцем.
