Учитывая ориентированность ума на «мне» и «моем», следующее предложение может показаться безумным, но тем не менее.
А что, если «вас» нет?
Что, если индивидуальность вашего «я», которая искусно развивалась на протяжении всей жизни – со всеми личными чертами, ярлыками, характеристиками, воспоминаниями и предпочтениями – и кажется неопровержимым фактом, на самом деле побочный продукт деятельности мозга?
Это и есть работа ума. Он создает мысль о якобы неизменном «я», и это так знакомо и убедительно, что мы не осознаем, что ум просто его выдумал. Индивидуальность кажется такой реальной, что ум без конца ссылается на нее в течение всей жизни.
Эту идею трудно понять, особенно представителям западной культуры, которые по определению придают мыслям, интеллекту и рационализму первостепенную важность. Наши философские течения, религия и наука сконцентрированы на уме и его физическом коллеге по цеху – мозге. Их считают основой подлинного «я». В результате господствует идея о независимом «я», которое берет начало в мозге.
Но здесь уместно вспомнить, что в восточных традициях, таких как буддизм и даосизм, широко распространена идея об отсутствии «я» как такового. Один из фундаментальных постулатов буддизма звучит как анатта – буквально «не-я». В трактате «Дао дэ цзин»[2] идея обособленной индивидуальности называется притягательной иллюзией. Мы все испытываем переживания сущности, которую считаем собой. Однако иллюзия рождается в уме и не существует независимо от него в физическом мире. Я предлагаю именно такое видение своей сути, в котором личность скорее действие, чем субъект, создаваемый мыслью каждое мгновение.
Мы, как и малышка Уиллоу, с рождения находились в атмосфере бесконечно открытого и расширяющегося сознания. По мере того как наш мозг овладевал языком и учился рассказывать истории, постепенно он стал давать вещам названия. Это мама, она отличается от папы. Вот собака, она существует отдельно от брата. И со временем мозг понял, что это – я, отделенный от тебя, его, ее и их.
Мозг любит разделять на категории, классифицировать, вешать ярлыки и всему давать названия, потому что ему нравится чувство определенности. Он должен владеть информацией об окружающем мире и о вашем «я», чтобы выполнять свою первоочередную задачу – обеспечивать выживание. Чем больше он знает, тем больше он может предсказать. Чем чаще он предсказывает, тем вероятнее он предотвратит все, что угрожает выживанию. Мозг создан именно для этой работы. Когда жизнь непредсказуема или происходит угрожающее вашему «я» страшное событие, голос ума сразу же пускается в объяснения. Внутренний рассказчик не только помогает придать смысл происходящему, но и успокаивает вас тем, что у него припасен на будущее способ для вашей защиты.
В широком понимании уверенное предугадывание событий – адаптивный навык. Для предков современного человека было полезнее жертвовать точностью ради составления плана. Если мозг предполагает, что в кустах прячется хищник, и он действительно там, то человек в результате выживает. Если мозг делает то же предположение ошибочно, человек напрасно тратит какое-то количество энергии, но это худшее, что с ним происходит. Ошибочные утверждения лучше ошибочных отрицаний, когда мы сталкиваемся с настоящей угрозой. В современном мире, где нас не поджидают опасности за каждым углом, ошибочные утверждения не так уж полезны.
Исследования в области когнитивной и социальной психологии и нейронауки показывают, как наш мозг создает то, что мы считаем истинным «я»[3]. Наш ум настолько сильно любит определенность, что он сочиняет разумные доводы и истории, лишь бы дать нам ощущение уверенности. В ходе одного известного психологического эксперимента участниц просили из нескольких пар колготок выбрать лучшие. Участницы уверенно справлялись с этим заданием и подробно объясняли, почему именно понравившаяся им пара колготок лучше остальных. Все аргументы были логичными и разумными. Подвох заключался в том, что изначально все пары предложенных колготок были абсолютно одинаковыми. Наш ум с удовольствием делает выбор и выдвигает веские доводы в пользу принятого решения (Nisbett and Wilson, 1977).
