— Далеко до корабля? — спросила Пия, с трудом скрывая волнение.
— Пожалуй… нет.
Гелия продолжала стоять неподвижно.
— А ты можешь указать нам направление? — спросил Рост.
Она показала прямо перед собой.
— За самым высоким обелиском?
— В нем.
— Но мы же сели на какой-то просторной площадке, окруженной лесом?
— Да. Я помню. И вижу. Корабль стоит в самом центре плиты… Пожалуй, это плита… Так что все осталось по-прежнему.
Гелия открыла глаза. Минуту полусознательно смотрела на Роста и Пию.
— Что это было? — прошептала она.
— Галлюцинация… — угрюмо бросил Рост. — Опасаюсь…
— Нет! — резко прервала Гелия. — Это не галлюцинация! Я видела наш корабль!..
— В той игле? На широкой площади, окруженной лесом? — спросил он иронически.
— Да, — неуверенно подтвердила она. — Это невероятно… Но я знаю… Знаю, что все именно так… в действительности!
— Успокойся, — мягко сказала Пия. — Ты утомлена.
— Нет. Я чувствую себя прекрасно. Только… Это началось еще вчера… В каком-то небольшом зале, когда я смотрела на свои мысли…
— Что она плетет? — Рост наклонился к Пии.
Однако, несмотря на то что он сказал это очень тихо, Гелия услышала.
— Я не плету, Рост. Ты видел стены в атриуме? Это отражение твоих мыслей. Сознательных, а может, и подсознательных процессов в мозге.
— Глупости!
— Присмотрись как следует. Ты же можешь проверить и убедишься, что я права.
— Пошли туда! — загорелась Пия.
— Нет! — Рост схватил ее за руку. — Если в словах Гелии есть хоть доля правды, значит, то помещение — нечто вроде камеры для чтения мыслей. Я не хочу, чтобы эти чудовища проникали в глубь моей психики и сделали со мной то же, что и с Гелией.
Гелия, казалось, не слышала последних слов.
— Не говори так о них. Это не чудовища, а люди. Иные, чем мы, правда. Отличные от нас физически и психически, но более совершенные, более могущественные, лучше видящие мир…
— Неужели так далеко зашло? — прошептал он с нескрываемым ужасом. Может быть, ты скажешь: более прекрасные и счастливые?..
— Не скажу, Рост. Я глубоко убеждена, что каждая эпоха имеет свой исторически несравнимый идеал красоты и счастья.
Он внимательно посмотрел на Гелию. Что с нею происходит? То она такая же, как и всегда, — трезвая, ясно и логично рассуждающая. То опять начинает нести околесицу. Самое худшее — она теряет всякую способность критически мыслить. Если то же ждет и его… Если и его разум окажется во власти этих существ?..
— Что было потом? Продолжай, — услышал он странно спокойный голос Пии. — Итак, ты шла за светлячком?..
— Потом огонек погас. Я оказалась в каком-то помещении. Передо мной был освещенный коридор. Низкий потолок… Как только я вошла в него, он стал просторным. Я шла медленно, а стены, казалось, быстро бежали мне навстречу. И в то же время я была уверена, что поднимаюсь вверх. Потом… туман. Тогда я не знала, что это силовые поля. Я даже подозревала, что это сон. Потом — зал. Без потолка. Я видела звезды и Луну высоко на небе. Те же звезды и Луну, что и там, на поляне… На стенах горели цветные огоньки…
Рост слушал и чувствовал, как в нем поднимается гнев на Гелию за ее бесстрастный и безразличный тон. Рассказ ее уже не добавлял ничего нового к тому, что он узнал на собственном, длящемся лишь несколько десятков минут опыте. Гелия плутала в лабиринте залов и коридоров, которые, впрочем, могли быть совсем не залами и не коридорами. Она видела каких-то существ, какие-то машины, но не могла описать ни их назначения, ни формы; какие-то жидкости или газы, пульсирующие в прозрачных баллонах и трубках, какие-то неподвижные, казалось, застывшие в неожиданно прерванном процессе случайных изменений то ли существа, то ли машины, разница между которыми стерлась за сотни веков развития.
В течение этих двух дней Гелия спала и отдыхала не больше трех часов. Она не ощущала ни жажды, ни голода, а другие естественные физиологические отправления у нее как бы атрофировались.
Почти никаких конкретных научно подтвержденных выводов или хотя бы предположений относительно наблюдавшихся явлений она не делала. Исключение составляло лишь открытие взаимосвязи между ходом мыслей и изменением форм и цвета декоративных элементов на стенах. Но давало ли это основания утверждать, что эти динамические абстракции действительно являются отражением процессов, происходивших в ее мозгу?
