— Но это тоже одна из моих забот… Быть может, сейчас одна из самых главных. И если я могу помочь им даже на расстоянии, обязан это сделать.
— Ну давай иди, ломай голову, посмотрим, что у тебя получится.
Вскоре раздался второй звонок:
— По другому телефону звонит Таль, я ему буду передавать все слово в слово.
— Я знаю одно: главная роль в эти дни должна принадлежать психологу. Он больше, чем кто-нибудь другой, способен понять состояние Карпова и дать точную рекомендацию. Никаких телеграмм и звонков Карпову. Я бы мог посоветовать выехать в лес, где Карпов еще не бывал. Сделайте шашлык. Не помешает стакан легкого вина. Нужна резкая смена настроений, новые эмоции. Это все, что я мог бы пожелать.
— Меня просят передать вам спасибо, — произнес мастер Мацукевич.
Когда доктор положил трубку, международник, не без интереса ожидавший конца разговора, спросил:
— Ты симпатизируешь руководителю делегации?
— Без сомнения.
— Так знай, что ты оказал ему медвежью услугу.
— ???
— Что тут не понимать? Последуют твоему совету, послушают психолога, а Карпов последнюю партию проиграет (как это ни печально, я считаю, его шансы теперь ничтожны), и все будут говорить: пожалуйста, послушались.
— Ты забываешь об одном. В такой острой ситуации имеет право решающего голоса только человек со специальной подготовкой, понимаешь, со специальной! У нас вообще много мастеров давать советы другим на все случаи жизни. Так вот, нужен профессиональный совет профессионально спокойным тоном. Кроме того, я не смотрю так пессимистично на предстоящую партию. Карпов играет белыми, уже одно это много значит. Кроме того, он не раз показывал умение собираться в самый напряженный момент.
— А как не соберется?
Доктор тяжело вздохнул.
Доктор исключения не составлял.
В те самые дни я услышал из уст поэта Степана Щипачева:
— Если Карпов проиграет последнюю партию, буду считать себя глубоко несчастным человеком. Буду понимать, что случилась страшная несправедливость, задевшая мое гражданское самолюбие.
А гардеробщица тетя Валя сказала:
— Просто умру. В жизни эти шахматы не брала в руки, лучше бы их совсем не было. Правду говорю, умру, если Толя проиграет.
Никто не мог бы сказать наверняка, что тридцать вторая партия окажется последней и самой главной партией матча, но все свидетельствовало об этом.
В стане Корчного царило вполне понятное приподнятое настроение. Претендент, сравнявший счет в безнадежно складывавшемся матче, был убежден, что надо действовать решительно, даже играя тридцать вторую партию черными. Не дать чемпиону отойти от пережитого, навязать систему, требующую длинного расчета, всем своим видом показать, что не сомневается в победе, что она теперь ему будет принадлежать по праву, в бой, в бой, ничего никуда не перенося и не откладывая.
А как должен был поступить чемпион?
Односложный ответ было дать очень трудно.
— Мы могли взять еще один технический тайм-аут, давая возможность Анатолию восстановить форму, — говорит Батуринский. — Этот вопрос рассматривался очень серьезно. Но где была гарантия, что за эти дни он не перегорит еще больше, находясь под грузом неприятных эмоций? Посоветовались. «Буду играть», — сказал Анатолий. Все мы прекрасно знаем его бойцовский характер. Но я был бы далек от истины, если бы сказал, что только меня одного точил червь сомнения. Важно было, чтобы о нем никто не догадывался, об этом сомнении. И еще найти такое средство, которое дало бы Анатолию сильный эмоциональный заряд, наложило бы новые впечатления на впечатления шахматные, придало бы новые силы.
…Говорят, что горе красит одного только рака.
Было горе, давайте не побоимся назвать вещи своими именами. Очевидно, можно было бы найти и не столь рискованные определения того, что испытывали после тридцать одной партии сам Анатолий Карпов и его товарищи, но точнее слова «горе» вряд ли существует в языке. Пробудил надежды в стольких миллионах своих самых верных на свете сопереживателей с тем, чтобы так развеять их… Придут верные друзья. Без цветов и улыбок. А если и будут улыбки, то сконфуженные, утешающие. Можно заранее догадаться, что он услышит: «Ничего, Толя, шахматы на этом не кончились», «Все еще впереди» (кстати или некстати вспомнят стихотворения Расула Гамзатова), «Надо будет немного отдохнуть и готовиться к реваншу».
