Карманы шурина были тоже пусты.
— Дела-а…
В вагоне все давно утихомирились. Равномерно стучали колеса на стыках. За окном тянулся лес.
Случись все там, у себя, в Сибири, или даже где-нибудь на Кавказе, или в Крыму, не говоря уже о Москве, Первый знал бы, как поступить. Кого вызвать. Кого поставить на уши. С кого спросить. Сейчас все обстояло по-иному. Он был уже не на том берегу, где княжил эти годы, и еще не там, куда был приглашен на княжение.
Наиправильнейшнм показалось — оставить все до Москвы, как есть.
Но уже через минуту пришло другое: «Может, документы еще тут рядом! В поезде! Бог знает, где они окажутся в следующее мгновение, тем более утром!»
Хмель у обоих мгновенно улетучился.
— Принимай меры, Николай! — приказал Первый. — Ты у нас правоохранительные органы. Генеральная прокуратура. Тебе и карты в руки… Другого выхода нет!
— Придется поднимать пассажиров…
Второй Босс вышел к проводнице.
«Вот и расслабились! Калиф и его визирь путешествуют инкогнито…»
Первый тем временем снова проверил карманы пиджака.
«Бесполезно…»
Через несколько минут в коридоре послышались голоса. Первый откатил дверь. Перепуганная проводница поднимала пассажиров. Стучала в купе. Проверяла, все ли на местах. Второй Босс поставил задачу:
— Установите, все ли в вагоне. Потом займемся документами и вещами…
Вскоре он вернулся в купе:
— Я послал проводницу за бригадиром. Надо срочно пройти по составу. Исчез мужчина с четвертого места…
— Исчез?
— Билет на месте, а самого нет.
— А вещи?
— Сумка. Он взял ее. Сосед по купе сказал, что не видел его с Шарьи…
Первый Босс задумался.
— Какой он из себя? Я его видел?
— Сейчас вспомните. Стоял всю дорогу у окна в коридоре. Серый костюм, галстук… Вспомнили? Узбек или казах. А глаза голубые!
Игумнов начал понимать. «Азиат с голубыми глазами… Гонка, переполох в отделе милиции… Радиограмма на кладбище и отзыв с похорон Деда. Личное участие генерала Скубилина… Вот и причина! Кража у Большого Начальства!»
Проводница — невидная, с маленькими глазами, без шеи, — как ее сестра, показала место, на котором ехал Голубоглазый, потом отвела в купе потерпевших.
— Солидные люди! Вещей было, правда, немного.
— Что все-таки пропало?
— В основном — документы. И деньги.
— А вещи?
— Нет, вещи не взяли. Денег тоже очень мало… Видимо, его вспугнули…
Проводница без дополнительных вопросов перешла к характеристике вора.
— Узбек или казах… Тоже солидный — в костюме, в галстуке. И не подумаешь… А на такое пошел…
Игумнов вернул ее к фактам.
— Он ехал один
— Да.
— А его сосед по купе?
— Пожилой мужчина. Все время читал Библию. Ничего не знает.
— В десятом вагоне тоже кража… Вы не связывали?
— Нет, он ходил только к голове поезда, — проводница показала в сторону нерабочего тамбура. — В ресторан…
— Где он был, когда шла игра?
— Когда картежники? Это я точно помню. Стоял в коридоре.
— Кто-нибудь проходил в это время по вагону?
— У нас все время ходят!
— Кто-нибудь видел его у купе, где ехали потерпевшие?
— Этого нет, — она покачала головой. — Мы всех спрашивали…
— Тогда почему вы решили…
— Так ведь исчез! — Маленькие свиные глазки питбультерьера смотрели в упор, не мигая.
Игумнов не стал ее разочаровывать.
— Что за документы были у потерпевших? — Для себя он уже ответил на этот вопрос. — Говорили?
Бригадир, стоявший все это время молча, пришел проводнице на помощь.
— Нет, ничего не говорили… — Бригадир как-то чересчур искренне заглянул в глаза.
— Ясно…
Игумнов и не рассчитывал на правдивый ответ.
— У вас есть их адреса?
— Милиция все взяла себе. И акт, и списки пассажиров…
— Списки?
Транспортная милиция редко могла себе позволить такую роскошь. Это свидетельствовало о масштабах проведенной работы в поезде.
— По всему составу… Начала галичская группа, потом подключились ярославские милиционеры…
«Как при теракте…»
Впрочем, это была удача. Среди пассажиров наверняка находился поездной вор, совершивший кражу денег у старухи.
— Прекрасно. И где списки?
— Тут, в Москве,
— А точнее?
— Генерал приезжал. Начальник управления. Я лично ему передал.
— Понял…
Наверху делалась своя политика.
Игумнов возвращался в метро вместе с пассажирами только что прибывшего поезда. Вестибюль был заполнен чемоданами, суетой, люди перекликались — боялись потерять друг друга в столичной сутолоке. Были тут и москвичи.
