— Ты гений! — прошептал Морзик не глядя, услышав только тихое журчание моторчика. — Только это тебя не спасет... Видишь? Придется тебе кукарекать!
Андрюха взирал на происходящее через видоискатель камеры. Уборщица лет тридцати, с прекрасной фигурой, в коротком синем халате, встала на колени, согнулась и стала шарить рукой под кроватью. Морзик зацокал языком.
— Знаешь, это даже сексуальнее, чем с тем корейцем! Чего она так долго возится?
— Там неудобная крышка... в задней стенке кровати...
— Ты снимаешь? Этот оперативный эпизод я готов смотреть сто разборов! Только как следует снимай! Все тонкости!
— Не учи ученого... башку убери, не лезь в объектив...
— Интересно же... И кукарекать учись! Прямо сейчас начинай тренироваться! Чтоб никакой “фанеры”, понял?
— Ладно! — с досадой сказал Лехельт. Уборщица извлекла, наконец, содержимое тайника и поднялась с колен. Отряхиваясь, она обернулась и взглянула прямо на разведчиков. И хоть Лехельт знал, что “глаз” замаскирован надежно, сердце его замерло на несколько секунд.
Лицо женщины в обрамлении прямых, соломенного цвета волос, было слегка неправильным и рябоватым, но странным образом вызывало желание. Персонал борделя был подобран грамотно.
— Она простушка — но еще очень даже ничего... — оценивающе сказал Морзик. — Старовата, конечно... Им обоим было по двадцать с небольшим. Вдруг фигуру женщины заслонило что-то широкое, темное. Некто сделал два шага вперед от стены с находившимся в ней объективом “глаза” — и разведчики увидели спину стройного мужчину. Он разговаривал с уборщицей, похлопывая ее по груди, потом опустил руки — и оба они вышли из кадра.
— Ara! — торжествующе сказал Лехельт. — Ничья!
— Ничего не ничья! — возмутился Черемисов. — Она же лезла в тайник! Мы об этом спорили!
— Но он при этом присутствовал! Они оба вскрывали тайник, а кто именно лез — неважно! Она уборщица, а он — начальник, вот она и лезла!
— Ты хочешь сказать, что все у него?!
— Не знаю... не видно было. Когда она вставала, у нее был черный пакет...
— Точно, я тоже видел!
— А потом она подошла поближе — и рук не стало видно... Этот тип мог у нее взять, запросто!
— Так кого же нам тянуть?! Кто выведет Лермана на резидента?! Если мы ошибемся, он нам все поотрывает! Это еще тот старикашка!
— А вот мы у него и спросим.
Велев Морзику продолжать наблюдение, Дональд вызвал базу.
— База, ответь “троечке”! Добрый вечер!
— Какой вечер... утро уже! — отозвался осипший за ночь оперативный.
— Неважно! У нас есть выемка!
— Молодцы! — дежурный оживился. — Шубин вечером звонил, спрашивал! Засняли?!
— Ну... да... в общем, да. Должно получиться.
— Что-то ты загадками говоришь, “тройка”... Так “да” или “нет”? Что мне докладывать?
— А ты можешь ничего не докладывать? Кто тебя за язык тянет? Мы приедем на “кукушку” и там посмотрим!
— Должен же я свою работу показать... — недовольно ответил оперативный. — Сижу тут всю ночь... из двери дует... А если спросят?
— Если спросят — скажи, что не уточнял!
— Вот уж фигу! У вас там накладки — а мне отдуваться?
— Ну ты нудный! — крикнул в микрофон Морзик. — Я через час сменюсь — и разберусь с тобой!
— Не выйдет! — хихикнул дежурный. — Через час я уже уеду домой! Баиньки! Ваш опер тут дрыхнет на диване в комнате отдыха. Третий день тут ночует... забавный старикашка... Позвать?
— Зови! — в один голос крикнули Дональд и Морзик. — Он нам как раз и нужен!
Властный каркающий голос Лермана раздался минуты через три. Выслушав доклад, опер ненадолго задумался, потом скомандовал:
— Разделяетесь и тянете обоих!
— Я так и думал... — прошептал Лехельт, корча Морзику страшные рожи. — Борис Моисеевич, у нас смена через час заканчивается!
— Если успеете — передайте объекты по смене. Я предупрежу Кляксу. Если нет — тяните сами. Это приказ. Вас подменят по ходу.
— Знаю я эти подмены по ходу... — заворчал Морзик. — То не нашли, то опоздали... в общем, тянуть нам их до обеда... Блин, собачья работа!
— Будьте готовы остаться на подстраховку, — бесстрастно продолжал Лерман.
— Ну это вообще!.. — возмущению Морзика не было предела.
— Плакал мой зачет... — печально сказал Лехельт. — “Препод” меня убьет. Сожрет с потрохами.
