Рытин некоторое время зорко пересчитывал веснушки, затем отвернулся, рванул дверь, вышел в тамбур. За спиной зашипело:
- Кто у тэбэ там...
- Галина Богдановна! - повышенно перекрыл Рудольф. - И билетик его с собой прихватите, если не передумает, конечно.
- Не передумает! - совсем по-мальчишечьи выкрикнул Рытин и, не дожидаясь конвоя, нырнул в лязгающую гармошку.
Его несло в каком-то угарном галопе - толкал сонные тени, путался в теплых штабелях плацкарта, а в стыковых сбивках чудились ему, словно обрывки фонограмм - крики и стоны разложенных по полкам мертвецов. Впереди еще оставались двери и слабенький признак надежды. За спиной, покорно закрывая все отворенное Рытиным, тихо и невнятно ругалась Галина...
Хоть Рудольф и принимал на этот раз в купе - с прибранным лежбищем и ярким светом, по всему было видно - возвращения он не ожидал.
- Присаживайтесь, - устало погладил он одеяло напротив и приняв паспорт, начал его внимательно перелистывать. - Студент? - стрельнул Рудольф поверх неожиданно возникшей жирной оправы. - А, молодой человек?
- Молодой специалист.
- Специалист? Так-так... Холост... Прописка в ажуре... А вот фотокарточку пора бы освежить...
- Сейчас?
- Что - "сейчас"?
- Освежить?
- Не надо утрировать, - Рудольф положил паспорт и покрыл его ладонью. - Ну, а теперь, молодой человек - руку на сердце, - ладонь строго прихлопнула серпастый-молоткастый, - зачем вам все это нужно?
Рытин на него старался не смотреть. Бешенство, выпестованное тройным переходом, сдерживалось разве что затейливым положением Рудольфа - будь на его месте, Рытин даже не мог представить, как бы лично он повел дело.
И сейчас он смотрел на мягкие тапочки, видимо прихваченные для одомашнивания кочевой жизни, и мало-помалу сглатывая ярость, произнес:
- Вряд ли вы поймете. Настолько это сложно...
- А вы попытайтесь, - (Рытин поразился - насколько хватало начальнику ласкового любопытства), - Ваше упорство удивляет.
- Понимаете, я... - Рытин представил свой рассказ о временном сдвиге, о поезде, застывшем над пропастью - и ему сделалось совсем плохо, черно и безнадежно, лишь выкатилось из груди случайное: - Я имею мысленную связь с одним инвалидом...
- Чего? - не выдержал Рудольф.
- Экстрасенс! - окатила Галина с веселой подначкой, но уколовшись о зрачки начальства, залепила прыснувший было рот.
- Короче - так, - снова шлепнул провинившегося Рудольф, и посапывая, извлек из-под стола чистый лист бумаги. - Вот вам... ручка есть? Найдем... Опишите все в форме заявления. А там видно будет...
Рытин вздрогнул...
Вспомнил о...
Спеленал ладонью правый кулак с дьяволенком и тяжело замотал головой. Железнодорожники переглянулись.
- Я не могу, - выдавил Рытин и поглубже спрятал кочан ладоней. - У меня там... У меня рука не работает.
- Усохла? - фыркнул Рудольф и озорно подмигнул Галечке.
Рытин молчал долго - унимал гудящее сердце, слушал как пот простреливает знобкую кожу и наконец, уравновесив резонанс, тяжело поднялся.
- Прощайте...
- Как, все? - глаза начальника оказались удивительно похожими на Галины - такие же маленькие и круглые.
- Катастрофа не отменяется. Она на вашей совести...
- Да кто ты такой...
- Такой! - зло срезал Рытин. Сгреб паспорт и очутился в коридоре. Там услышал тихое:
- Ты, Галина, глаз с него не спускай...
Рытину хотелось выть. Самым страшным было то, что он понимал этих людей, в принципе поступающих правильно, но не властных над собой - они просто вынуждены, обязаны были не верить ему, Вагоны теперь казались многометровым футляром - наглухо и намертво отрезанным от живого мира...
"Почему - наглухо?" - озарило Рытина в тамбуре своего вагона. Он застыл. Увлекшись механическим однообразием марша на него налетела Галя. Рытин отстранился и шагнув к двери, тронул замок.
- А почему бы вам не открыть? - с пугающим спокойствием обернулся он. - Лично для меня, на секундочку. Никто ни о чем не догадается. А?
- Шо? Дверь? - Галя все еще не понимала его желания. - Так до остановки далэко ще...
- Зачем мне остановка? - Рытин даже улыбнулся - подкупающе, по-простецки, будто просил сахару отпустить без талона. - Я только выпрыгну и все. А вы закроете за мной...
