– Хорошо, я передам авторам рекламы, и они уберут с фотографии двигатель. Без двигателя ведь машина не сможет завестись, правильно?
После чего бабушка ушла, искренне поблагодарив депутата за заботу о людях.
Сегодня пенсионеров оказалось слишком много, они шли друг за другом бесконечной чередой, и Анастасия Леонидовна облегченно вздохнула, увидев на пороге молодого мужчину, старше ее всего на несколько лет.
– Ну, этот будет только пялиться во все глаза, ему плевать на свои вопросы и мои ответы, – подумала Черняева, но ошиблась.
Ее ввело в заблуждение смущенно-виноватое выражение лица мужчины, но оно было вызвано совсем другими причинами. Мужчина робко положил на стол перед женщиной спичечную коробку и открыл ее. Черняева невольно бросила туда взгляд. В коробке на ватке лежали восемь маленьких камешков красного цвета, самый большой из них был с рисовое зернышко.
– Что это? – удивленно спросила Анастасия Леонидовна.
– Неопровержимые улики. Хочу вам рассказать банальную историю очередной человеческой ошибки, – грустно начал мужчина. – Видите ли, я геолог, уже пятнадцать лет работаю в геолого-разведывательном институте. Где-то в конце восьмидесятых из далекого приуральского колхоза к нам пришла заказная бандероль. В ней лежали эти камешки, фотография места, где их нашли, и сопроводительная записка.
– Обстоятельные колхозники попались, – невольно вставила Черняева.
– Да уж, – согласился геолог. – Только наивно думать, что вокруг их посылки тут же собрался консилиум из профессоров и академиков, знатоков драгоценных камней мирового масштаба. В наш институт до сих пор шлют тысячи посылок, а уж про советское время я вообще молчу. И на девять десятых драгоценности оказываются липовыми. Так вот, камни отдали недоучившемуся лаборанту, и тот определил, что это – шпинель.
Анастасия Леонидовна знала толк в драгоценных камнях, но произнесенное геологом название будило в ней только звуковые ассоциации – “шпинат”, “шпион”.
– Шинель.., или нет – шпи.., шип, – озадаченно повторила она.
– Шпинель, – мягко поправил ее геолог. – Тоже драгоценный камень, только гораздо дешевле алмазов или сапфиров. К тому же оказалось, что камни обнаружили на территории заказника. Институтское начальство обратилось в министерство, пытаясь выбить разрешение, ведь за каждый новый рудник институту капали денежки, но там им грубо отказали. Чтобы изменить статус хотя бы части заказника и начать промышленную добычу, требовалось исписать гору бумаги, поставить сотни печатей. И ради чего? Жалкой шпинели. Тем более она пользовалась, мягко говоря, умеренным спросом за границей.
– Слишком много хлопот для “невалютоносного” продукта – так сказал нашим академикам один большой начальник. – В общем, о шпинели забыли на много-много лет. А пару месяцев назад в институте началось очередное уплотнение.
– Уплотнение? – изумилась Черняева. – Это что-то новенькое для научных учреждений.
– Не совсем. Вы же знаете, наука финансируется из рук вон плохо, вот нам и приходится самим крутиться. Переводим сотрудников из одной комнаты по нескольким другим, а освободившиеся помещения сдаем фирмачам. И так каждый год, иногда по несколько раз. Скоро до того уплотнимся, что будем привешивать откидные места, как в плацкартных вагонах. Так вот, дошла очередь и до нашего музея. Он находился в просторном зале, а ему выделили маленькую комнатушку. Соответственно пришлось потесниться экспонатам, в том числе и шпинели из колхоза. Решили выкинуть фотографию и пояснительную записку, заменив их этикеткой. Взял я эти камни, и показалось мне, что они отличаются друг от друга. Обследовал я их на приборах – точно! – три шпинели, а остальные пять – рубины. Понимаете – рубины!
– Не понимаю, – ответила женщина. – Не понимаю, как мог специалист, пусть и начинающий, не отличить один драгоценный камень от другого. Это же азы вашей профессии.
– Ошибаетесь, уважаемая, – запальчиво возразил геолог. – Рубин и красная шпинель очень похожи друг на друга, и не нас первых ввело в заблуждение их сходство. Например, так называемый Рубин Черного принца считался одной из величайших драгоценностей Британской империи. Его история велась с 1367 года, а в семнадцатом веке он уже украшал первую корону Карла II. Он и сейчас находится в центре переднего креста Государственной имперской короны, но это, безусловно, просто дань традиции, поскольку Черный принц оказался шпинелью. Как и Рубин Тимура, являющийся еще более знаменитым историческим камнем. Он украшает ожерелье, тоже входящее в число сокровищ Британской короны, но сделанные на нем арабские письмена представляют большую ценность, чем сам камень. А ведь это ошибки ювелиров средних веков, куда больше нас полагавшихся на остроту зрения, а не на приборы.
