Я сажусь на нижнюю койку и слегка подпрыгиваю. Пружины упругие, но податливые. Похоже на настоящую кровать, не то что твердые койки в Крейвенвилле с грубыми, шершавыми простынями, от которых воняет хлоркой. Я поднимаю пухлую подушку и зарываюсь в нее носом. От наволочки пахнет лавандой. На глаза у меня наворачиваются слезы. Может, здесь будет не так плохо? Вряд ли здесь окажется хуже, чем в тюрьме. Надеюсь, мои соседки постепенно привыкнут ко мне. Надеюсь, родители перестанут волноваться, что скажут соседи, и снова вспомнят о том, что я их дочь. И может быть… может быть, Бринн тоже простит меня.
Я глубоко вздыхаю еще раз, отрываю подушку от лица… и вижу ее. На меня смотрят пустые, бессмысленные глаза. На грязном пластмассовом личике застыла полуулыбка. Я хватаю куклу – старую, помятую; похоже, ее достали из мусора. На голой кукольной груди несмываемым маркером выведено всего одно слово. Я знаю, что теперь это слово будет следовать за мной повсюду, куда бы я ни поехала. Убийца.
В «Закладке» полумрак и тишина. Внезапный воскресный ливень смыл удушающую августовскую жару – и всех покупателей. Клэр Келби распаковывает очередную коробку с книгами. Из-за прилавка показывается голова Джошуа; на макушке, как всегда, торчит соломенный вихор. Клэр с трудом подавляет желание послюнить пальцы и пригладить торчащие прядки. Его темно-карие глаза выжидательно смотрят на нее.
– Чем я могу вам помочь, молодой человек? – полунасмешливо-полусерьезно спрашивает Клэр у сынишки.
– Мне скучно, – капризничает Джошуа и ногой, обутой в теннисную туфлю, лягает прилавок.
– Уже прочел все книжки в детском отделе? – спрашивает Клэр, и Джошуа оглядывается через плечо на многочисленные полки с книгами. Оглянувшись на мать, он кивает, стараясь сдержать улыбку.
Клэр недоверчиво хмыкает и спрашивает об их шестилетнем пятнистом английском бульдоге:
– Где Трумэн?
– Дрыхнет, – ворчит Джошуа, сдвигая брови. – Опять!
– Очень его понимаю. День сегодня дождливый, и так приятно вздремнуть, – отвечает Клэр. – Хочешь мне помочь? До закрытия надо успеть вынуть книги из коробок и расставить их на стеллажи. А может, ты тоже хочешь вздремнуть?
– Я не хочу спать, – упрямится Джошуа, хотя глаза у него сонные-сонные. – Когда папа приедет?
– Скоро, – уверяет Клэр и, перегнувшись через прилавок, чмокает сына в светлую макушку.
Она оглядывает книжный магазин, ставший для нее и убежищем, и бременем. Много лет назад он помог ей не сойти с ума. Она с утра до позднего вечера трудилась, и голова была занята. В «Закладке» Клэр забывала горькие мысли о том, что тело, которое много лет так хорошо ей служило, в корне предало ее. Иногда она вдруг вспоминала об этом и застывала на месте, забыв, что ей нужно завернуть покупку, распаковать книги или подойти к телефону. Она заставляла себя отталкивать тревогу, которая стискивала сердце, до тех пор, пока к ней не возвращалась возможность дышать.
Потом – вдруг, внезапно – произошло чудо: у них появился Джошуа. В самый обычный день, после того, как они уже смирились с тем, что детей у них не будет – ни своих, ни приемных. Сейчас ей кажется: «Закладка» отнимает у нее все больше времени, которое ей хочется проводить с сыном. Скоро он пойдет в подготовительный класс; Клэр наслаждается последними часами, которые они могут провести вместе, хотя и понимает, что сынишке гораздо полезнее играть на воздухе, чем сидеть с ней в магазине.
Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как Клэр открыла собственный книжный магазин. Почти всем она занималась сама. Нашла подходящее помещение на обсаженной дубами Салливан-стрит, в недавно отреставрированном центральном районе Линден-Фоллс, взяла в банке заем для малого бизнеса, заказала книги и наняла помощницу на неполный рабочий день. А Джонатан поработал над интерьером. О такой красоте Клэр даже не мечтала. Раньше, в середине девятнадцатого века, в этом здании размещалась швейная мастерская; она принадлежала одной независимой женщине, переехавшей в Линден-Фоллс со стареющим отцом. Дом оказался очень красивым. Сняв многочисленные слои краски, отчистив стены и потолки от копоти, Джонатан обнаружил ореховые панели и лепнину. На втором этаже Клэр и Джонатан нашли заплесневелые рулоны материи, а на чердаке, под столом, – большие жестянки с пуговицами, костяными, оловянными и сделанными из раковин мидий. Клэр нравилось представлять наряды, которые раньше здесь кроили – крестильные платьица, обшитые кружевом, свадебные платья, обшитые жемчужинками по корсажу, черные траурные платья из кашемира…
