Ленка забралась в палатку, а Роза похлопала меня по плечу с таким видом, будто она была прекрасная царица амазонок, а я её личный доверенный паж, и напутствовала:
— Ну, малышок Вадим Яковлевич, не скучай без нас, куда не надо не прыгай, хоть ты и орёл, а летать вниз головой тебе пока рановато.
Должно быть, она привыкла так обращаться со своими «волчатами», и им это нравилось. Я решил ничего на это не отвечать, а перетерпел. Они ушли, я сел дописывать в тетрадку то, что не успел записать, и поддерживать костёр. Потом отдал тетрадку Ленке.
* * *
Ленка почитала мою тетрадь и ничего не сказала. Она была какая-то неразговорчивая, я решил ей не надоедать и ушёл вместе с пенкой и спальником наружу, на скальный выступ. Солнце уже зашло, стало понемногу смеркаться, появились звёзды. Фёдор с Розой показались на Чемберлене, я перелёг в другую сторону, чтобы их не видеть и о них не думать, и стал смотреть на скалодром. Как-то нам повезло, что в этот раз никого на хребте не было, никто не пел и не вопил. Днём жарко было, и поэтому народ за леском на пляжах стоял: днём ещё ходили делегации по скалам, а ночью уже нет. Была одна большая стоянка на полянке внизу под Чемберленом, но у них, видать, певец уснул или ещё куда-то подевался.
Тишина стояла волшебная. Звёзды сыпались с неба — то есть метеориты, конечно… ме-те-о—ри — ты. Я представил, как они летят в космосе, как долетают до земной атмосферы — и сгорают в пути, нагреваясь от трения об воздух. Да-а, на больших скоростях и об воздух можно обтереться и оцарапаться! Вот как мы с Ленкой начали побыстрее других жить, так сразу поняли, что это такое, когда начинаешь обцарапываться об каждого, кто считает, что иметь внутренний мир — это блажь и недостаток.
А как летает свет, что он ни обо что не обцарапывается? Если это понять, то наверное, можно будет провести какую-нибудь потрясающую параллель с повседневной жизнью и понять, как жить самому.
Я давно заметил, что у природы есть много чему поучиться на таких параллелях… В учебнике написано: «свет обладает волновой и корпускулярной природой одновременно». То есть он как бы и вещество, и движение одновременно. Устремлённое такое вещество. Значит, если я научусь постоянно устремляться, то из меня тоже получится что-то вроде света?.. Эх, знать бы ещё, куда именно устремляться. Фёдор прав: это ведь ещё надо правильно себе вообразить!
Я думал, а ветерок бережно колыхал три берёзовых листочка, пробившихся в щели камня, касался моих волос и лба. Я думал: странно устроен мир, в нём переплетаются самые различные природы. Вот человек и вот каменные горы. Человек как будто двигается и думает. А горы стоят себе и стоят. Но почему у меня в душе рождается нешуточное почтение к горам, особенно когда я созерцаю их в тишине? Им много-много лет. Когда-то они вышли из кипящей земной магмы, отвердели, потом их обмывали дожди, сушили ветра. И вот они стоят, древние, молчаливые, тысячелетние, повидавшие множество поколений. Каждый год на них вырастают новые юные травы, наивные и несмышлёные, и это не мешает им быть вместе — юным и древним. А я, человек, мешаю горам или нет?
Когда я не кричу грубых песен, когда ничего не ломаю и не топчу, то наверное, я не сильно мешаю горам. Ведь живут же в природе животные, и тоже бегают и едят, и всё это не страшно. Меня тоже вот сейчас укусил один комар — я на него даже внимания не обратил, потому что он всего один. Если я буду хорошо вести себя, я, может быть, не помешаю. Но могу ли я сделать что-то полезное, нужное горам?
Ведь я всё-таки человек. Ведь я всё-таки зачем-то родился на этой земле, ведь я, человек, всё-таки сын Божий, а не ошибка и не мутант. Только я никак не догадаюсь, чем же я могу быть выше мудрых гор? Что такое я могу иметь, чтобы поделиться, чего нет у них?
…Пока я так лежал, из-под камней кто-то как выскочит у меня рядом с ухом! Сначала я очень испугался в темноте, подскочил и махнул рукой, и у меня очень быстро мелькнула со страху мысль, что если зверёк на меня набросится, например, на шею, которая не защищена, то как его можно будет сбросить и убить. Но зверёк на меня не набрасывался, а нырнул под камень. Возможно, это была местная мышка. Маленькая и беззащитная. Она убежала, но скреблась где-то поблизости.
