Они прошли в гостиную, где было несколько холодновато. Дрова в камине не горели, но в воздухе попахивало дымком. Они сели, и Агнес спросила:
— Как вам съездилось в Чикаго?
— Все вышло лучше, чем я ожидал, — ответил Пит, — зато здесь меня ожидали плохие новости. Именно об этом я и хотел с вами поговорить. Магазин отказался от услуг УЛТС.
— Да? — удивилась Агнес. — Какой магазин?
— «Уэллер».
Казалось, новость ошеломила ее.
— Отказался? Но почему?
— Бену Фэксону не нравится мое поведение. Он обвиняет меня в том, что я скандалист. Сказал, что расторгает контракт, чтобы заткнуть мне рот.
— Пит, вы должно быть, не так его поняли.
— Я его цитирую. Бен не единственный, кто расторг с нами контракт по этой причине, но реклама уэллеровского универмага самая большая и самая солидная. Без нее УЛТС не может продолжать свое существование. Вот почему я и не могу считать слово Бена окончательным. Я хочу вступить с ним в бой, и если мне даже придется расстаться со станцией, то до этого я успею передать кое-какие сообщения, которые раздобыл в Чикаго и которые разоблачат кое-кого из так называемых респектабельных граждан нашего города.
Губы Агнес слегка дрогнули в улыбке:
— Пит, вам кто-нибудь говорил, что у вас плохой характер? Вы знаете, Бен не так уж не прав, говоря о вашем дурном поведении. Что это за драка на складе музыкального магазина Миллера, о которой мне рассказала Кэрри?
— Она и о ней разузнала!
— Не думаю, чтобы она занималась этим специально. Кэрри утверждает, что об этом говорит весь город.
— Дело касается только Мэллиша и меня, к тому же драки фактически и не было.
— Как бы там ни было, но это повлекло за собой сплетни, а сплетни, как вы, вероятно, знаете, основное ремесло Уиллетса. О вас и так уже достаточно сплетен. А теперь, только честно, не думаете ли вы, что в поступке Бена есть доля справедливости?
Питу не понравился вопрос, и он не стал давать на него прямого ответа.
— Выходит, только из-за сплетни Фэксон берет на себя обязанность меня наказывать и, более того, забирает важные рекламы, на которых магазин делает свой бизнес. Подобного поступка можно ожидать от ребенка, но только не от опытного бизнесмена. Не знаю, что по этому поводу думаете вы, но, если бы Фэксон работал у меня, я бы его тут же уволил.
Агнес медленно поглаживала пальцами ручку кресла.
— Бен редко допускает ошибки, но на этот раз он, возможно, и ошибся. Я только знаю, что, допустив ошибку, Бен сам ее осознает и цепляется за любой повод, чтобы изменить свое решение. Конечно, я могла бы с ним побеседовать, но таким образом от него ничего не добьешься. Он лишь ощетинится и встанет на дыбы. Нет, надо все так подстроить, чтобы вышло, будто передумал он сам. — Она склонила голову набок и задумалась. — Вот что я вам скажу, Пит. Я приглашу вас и Бена к себе на обед. У нас состоится милая, дружеская встреча, во время которой мы и побеседуем. Помяните мое слово: еще до конца вечера Бен изменит свое решение и возобновит заказы на радио. А теперь условимся относительно того, какой вечер для вас удобней.
— Любой. Календарь моей светской жизни в последнее время в основном пуст.
— Дайте подумать. На завтра и на послезавтра у меня есть кое-какие дела, и времени для обеда я не выкрою. В четверг у меня будут Камероны. Как насчет пятницы?
— Я буду ждать ее с нетерпением.
— Только приходите пораньше. В семь часов.
Пит встал.
— Большое вам спасибо. Не знаю, как сказать поточнее, но мне кажется, я создал себе репутацию беспокойного человека. Это во мне какой-то пережиток от моей прежней работы, где существовал такой неписаный закон, что если у тебя нет репутации скандалиста и буяна, другие тебя затолкают. — Он застенчиво улыбнулся. — Еще раз спасибо.
Пит обычно не занимался самоанализом, но на сей раз его выводы были довольно точными. Любое возражение, какой бы характер оно ни носило, казалось ему враждебным, а тот, кто спорил с ним, не соглашался, становился его личным врагом. Все люди были либо за него, либо против. На тех, кто против, он яростно нападал.
Питу были чужды компромиссы, и доказательством тому служило его решение не вступать ни в какие контакты с Камероном. Пойти к Камерону — значит принять свое поражение, проявить готовность принять условие врага. А уж условия эти будут жестокими. Пит ожидал от Камерона того же, что сделал бы сам, окажись на его месте. Вместо того чтобы заключить сделку с врагами, Пит предпочитал пойти на дно и потянуть их за собой. Если дело дойдет до этого, он так и поступит. У него и так уже достаточно оснований для того, чтобы побудить Департамент государственных сборов начать расследование по поводу финансовых обстоятельств Риты Брайэнт. Им интересно будет узнать, каким образом достались ей эти деньги и от кого. Возможно, Синий Костюм и останется в стороне, но это будет бомба во вражеском стане.
