— Пит, послушай меня, — возбужденно перебила она. — Лучше послушай меня вместо того, чтобы придумывать разные колкости. Ты попал в беду, и если ты еще не узнал об этом, то скоро будешь знать. Ваймер тут ни при чем. Я хочу сказать, что прямого отношения к этим делам он не имеет.
— И это тоже тебе сказала миссис Диркен?
— В этом не было необходимости. Я сама давно знаю, что ты наживаешь себе врагов. Я тебя предупреждала. Если кто-то тебе возражал, ты тут же начинал его поносить. В Уиллетсе этого делать нельзя. Это старый город. Здесь из поколения в поколение живут одни и те же семьи. И все друг друга знают. Может, кто-то кого и не любит, но это их личное дело. Пришелец должен ладить со всеми и с каждым в отдельности. Иной раз приходится и подчиниться. Клод и я давно это уяснили.
— Ты хочешь сказать, что я со шляпой в руке должен пойти к Фэксону и Диркену и пообещать им, что исправлюсь и стану пай-мальчиком?
— Нет, дорогой, это ничего не даст. Уже слишком поздно. — Она помолчала и сказала очень серьезно: — Пит, тебе нужно продать станцию.
Она внимательно вглядывалась в него, но лицо его оставалось непроницаемым, и она продолжала:
— Ты ведь и сам видишь, что тебя хотят разорить. И они будут гнуть свою палку, пока не добьются этого. Ты никак не сумеешь помешать им. — Элоиза слегка сжала его локоть. — А Мэтт Камерон с удовольствием купит станцию. До того, как он и Фэксон продали ее тебе, Мэтт дважды пытался купить акции магазина, и оба раза этому помешал Харви Диркен. Мэтт все еще не отказался от мысли об УЛТС. Он хочет превратить ее в телевизионную станцию и управлять ею в содружестве с колледжем. Он тысячу раз говорил об этом Клоду. — Она крепче сжала его локоть. Голос ее задрожал от возбуждения. — Пит, поговори об этом с Камероном. Это единственный выход. Продай станцию, и мы уедем из этого ужасного города, выберемся из этой дыры.
Из прихожей донесся какой-то звук. Элоиза быстро отдернула руку. В дверях гостиной появилась экономка в шляпе, пальто и с сумкой в руках.
— Миссис Корум, если я вам больше не нужна, разрешите мне уйти.
— Да, конечно, — сказала Элоиза. — Спасибо, Кора.
Экономка вернулась в прихожую, и они услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь.
Пит встал и бесцельно подошел к окну. Промчалась машина, позвякивая цепями о мостовую. Потом стало тихо. Он прекрасно понимал, что окружен кольцами врагов, и вот от одного из них, если внять совету Элоизы, зависит его бегство. И если оно возможно и он на него решится, то тут же очутится в другой ловушке, которую с поистине дьявольской изобретательностью построил сам для себя. Элоиза уже решила за него все дела, все продумала и предусмотрела.
Она встала, направилась к нему, но остановилась и снова повторила:
— Это единственный выход для нас с тобой, дорогой. Так больше не может продолжаться. Ты знаешь это не хуже меня. Пообещай, что поговоришь с Камероном.
— Ты просишь меня принять слишком уж важное решение. Отказаться от всего, что есть у меня здесь.
— А что тебе делать в этом городе? Что тебя с ним связывает? Мы поедем куда-нибудь в другое место: в Нью-Йорк, Европу, Южную Америку. Милый, подумай об этом. Ты мне обещаешь?
Он не знал, что ей ответить, но молчать было уже невозможно.
— Я не понимаю… — начал было он, но вдруг остановился, заметив, как жадно она ловит его слова. Губы ее раскрылись, зрачки расширились. Но в лице ее была и холодная настороженность, и он не решился сказать то, что хотел. — Олл райт, я подумаю.
Элоиза улыбнулась и поцеловала его. Вдруг она быстро отпрянула.
— Не сейчас, дорогой. Клод может приехать с минуты на минуту. Думаю, тебе лучше уйти.
Она вышла вместе с ним в прихожую и, когда он надел пальто, снова поцеловала его и открыла дверь. Потом слегка подтолкнула его и захлопнула за ним дверь. Пит прошел уже полпути до тротуара, когда вспомнил, что не заказал такси. Он замедлил шаг, но потом решил, что уж лучше пройтись пешком, чем возвращаться.
С одной стороны подъездная дорога была отгорожена от палисадника изгородью из вечнозеленых растений по пояс высотой. Вдруг ему почудилось, будто за изгородью что-то шевельнулось. Тут же стихло, словно и не было ничего, потом послышалось негромкое шуршание. Пит ощутил все это как-то подсознательно и не был уверен в том, что вообще что-то слышал или видел. Больше из любопытства, чем из предосторожности, он подошел к изгороди и заглянул за нее.
