Микал подошел, наклонил фляжку-тыкву.
Рашель подняла руку.
— Подожди.
— Чего? — удивился Микал.
Она и сама еще не понимала, что за чувства на нее нахлынули. Такого она еще никогда не испытывала.
— Как ты думаешь, он… он отмечен?
Руши снова переглянулись.
— Ты… о чем? — недоуменно спросил Микал.
Лоб мужчины мог нести на себе знак союза, но лоб окровавлен, измазан, ничего на нем не разобрать. Ей отчаянно захотелось стереть кровь, увидеть, нет ли на лбу незнакомца дюймового кружка, кольца, знаменующего союз с женщиной. С другой женщиной. Или полукруг, означающий, что он обещан другой. Но она колебалась. Пролитая кровь — проклятие творений Элиона, и нельзя терять ни минуты!
Микал опустил тыквочку.
— Ты что, серьезно?
— Чудесно, чудесно! — запрыгал от восторга Габил. — Как романтично!
— А почему нет? — спросила Рашель Микала.
— Ты его даже не знаешь, никогда не встречала!
— Какая разница? Разве Элион требует чего-то подобного? Главное — я его нашла, я вышла на него.
— Ты просто жалеешь его.
— Откуда ты знаешь, что творится в моей голове? Меня тянет к этому мужчине. Бедняжка такое выстрадал, вообразить невозможно. Мне кажется, что мы с ним предназначены друг для друга. Неужели это кажется неразумным?
— Разумно, разумно, еще как разумно! — трепыхался меньший руш. — Романтично, а значит, разумно! Микал, отбрось сомнения, отбрось. Это прекрасная мысль!
— Ну, не знаю я, меченый он или не меченый, — фыркнул Микал, смягчаясь.
Рашели уже двадцать один, но она еще никогда не ощущала сильного желания выбрать мужчину. Большинство женщин ее возраста уже избрали — или их избрали. И ей давно уже пора. А кого избрать — совершенно все равно, так издавна повелось. Обычай не накладывает ограничений.
Она сорвала пригоршню травы, поднесла пучок ко лбу мужчины. Осторожно, чтобы не коснуться рукой его кожи, стерла кровь.
Нет отметки!
Сердце забилось. Обычай предусматривал и эту редкую ситуацию. Любая созревшая женщина, исцелившая мужчину, автоматически приглашала его, выбирала его. Мужчине следовало принять приглашение, последовать ему. Последовать за ней. Преследовать ее.
Рашель медленно поднялась.
— Нет отметки.
Габил снова запрыгал.
— Прекрасно, прекрасно!
Микал посмотрел на нее, перевел взгляд на лежащего.
— В высшей степени необычно. Не зная даже, из какой он деревни. Но, предположим, ты права. Твой выбор. Значит, ты готова принести ему исцеление?
По телу ее прошла дрожь. Не слишком ли она отважна? Не слишком ли рискует? Но она понимала, глядя на лежащего мужчину, что если до сих пор не сделала свой выбор, то лишь потому, что дух приключений в ней сильнее, чем в остальных женщинах. Добрый ли он человек? Конечно. Все люди добрые. Будет ли он ее преследовать? А какой мужчина сможет устоять перед избравшей его женщиной? И какая женщина не покорится мужчине, избравшему ее… В этом природа Любви. Все это знают. Все живут этим, наслаждаются этим.
В такой в высшей степени нетипичной ситуации она решилась избрать этого мужчину. Она ощутила необъяснимую решимость, которую трудно объяснить даже самой себе, не говоря уж о рушах, даже самых мудрых, даже о Микале. Как они поймут, ведь они не люди.
— Да-да, я готова. Я готова! — Она вытянула вперед дрожащую руку. — Дай мне воду.
Микал улыбнулся, выгнул левую бровь.
— Уверена?
— Уверена. Давай воду!
— Прошу. — Он вручил ей сосуд.
Рашель приняла тыкву, поднесла ее ко рту, пригубила. Сладкая зеленая вода полилась в горло, волна энергии всколыхнула ее тело.
— Что ж, Габил, переверни его.
Габил прекратил свои танцы, схватил мужчину за руку и не слишком бережно перевалил на спину.
— Вот так, сударь мой, так вот, — приговаривал он. — Славненько тебя отделали. Да снизойдет на тебя милость Элиона!
Бесчувственное тело лежало теперь на спине. Сломанная рука от поворота сложилась вдвое.
Переполненная эмоциями Рашель торопила мгновения. Она опустилась на колени, наклонила сосуд над лицом незнакомца, и светящаяся зеленая вода тонкой струйкой полилась на его губы.
Струйка растекалась по лицу, от нее полетели в стороны крохотные брызги, казалось, выбиравшие места в этом кровавом месиве, с которых надо начать исцеление. И тут же началось восстановление. Кровавая смесь преобразовывалась в здоровую ткань. Появилась кожа, заново формировались объеденные мухами нос, веки и губы.
