Иван Данилович пожарил первую партию блинчиков и достал сок из холодильника. Расставил Олежкиных динозавров на столе, снял с верхней полки книжного шкафа сказки. Но внука не привезли ни в четыре, как обещали, ни в пять.
Дождь усиливался. Квартира Ивана Даниловича располагалась на первом этаже, и росшая под окнами береза при сильном ветре скребла стекло. Скребла ветками, точно паучьими лапами.
Иван Данилович смотрел во двор и слушал шум капель, что плясали на карнизе. Под лавкой у подъезда жались друг к другу кошки. Они выглядели довольными.
Ветки. Могли ли они стать причиной исчезновения собак? Иван Данилович слышал о догхантерах, но никогда их не видел, потому не очень-то и представлял, как те работают. А вот ветки он видел.
Олежка не приехал и в шесть. Иван Данилович со стационарного телефона позвонил себе на мобильный — все работало. Звонить первым и теребить кого-то он не любил, считал, что навязывается, да и неинтересно никому слушать стариковское ворчание. Иван Данилович покрутил в руках телефон и вновь подошел к окну. Зятек был парнем необязательным, всегда опаздывал, мог даже из кровати сонным голосом соврать, что уже подъезжает. Такой вот человек, ничего не попишешь. Говорят, женщины подсознательно выбирают мужчин, похожих на своих отцов. Иринка отчего-то выбрала полную противоположность Ивана Даниловича.
Ветер подул в сторону дома, и в окно уперлись ветки. Нужно спилить, подумалось Ивану Даниловичу. Они же не должны так близко к дому расти. Раньше эта неправильность его не раздражала, Иван Данилович даже подумывал примостить там кормушку для птиц. Выглянешь за окно, а на расстоянии вытянутой руки — жизнь, синички чирикают, семечки клюют. Но после ночной смены многое поменялось.
Телефон запиликал стандартной мелодией, но звонила не дочка, а один из сменщиков. Он как раз сегодня в ночь заступал, а тут вдруг попросил подойти. Иван Данилович сослался на то, что обещал посидеть с внуком, но сменщик, тоже, кстати, Олежка, не отстал. Дело касалось гаражей — начальство наконец-то дало команду на снос, поэтому нужно было что-то решать. Желательно поскорее. Иван Данилович сказал, что посмотрит по обстоятельствам, и повесил трубку.
Свет включать не хотелось. В квартире совсем потемнело, динозавры на столе перестали отбрасывать тени. Иван Данилович посмотрел на часы, секундная стрелка которых разгоняла тишину. Все правильно, раз звонил Олег, значит, он уже на базе. Начало восьмого. Иван Данилович собрал динозавров в коробку и спрятал в ящике. Снял с турника в коридоре самодельные качели, и тогда зазвонил телефон.
— Пап! Ну прости, прости, пожалуйста! Совсем из головы вылетело, хотела же позвонить!
— Да ничего, Ирин, все нормально. Как вы?
— Нас тут в гости просто пригласили, за город. Большой компанией поехали, с детьми, на трех машинах. Тут мужики стали футбол обсуждать, я сразу вспомнила, что не предупредила, блин.
— Все нормально. Жаль, конечно, но чего уж теперь.
— Как твои-то сыграли?
— Никак, дочка. Никак.
— Ну ладно, пап, я тогда тебе потом на неделе позвоню еще. А то тут шумят, сам слышишь. Пока, целую! От Олежки привет!
Дождь закончился, ветер стих, но ветки по-прежнему царапали окно.
Иван Данилович осмотрел дерево, двор. Все как обычно. Он плотно закрыл форточку, задвинул шторы, но звук не исчез. Скреб-скреб-скреб.
Он накинул плащ, кепку и вышел из дома. Влажные улицы блестели в огнях фонарей, грузовики, точно поливальные машины, рассыпали брызги по тротуарам. У метро играла музыка, слышались пьяные смешки, гремела ругань на ближнезарубежном наречии. В девять часов вечера в Москве все только начиналось.
Иван Данилович шагал по Электролитному проезду в сторону железной дороги и присматривался к кронам тополей, стараясь обходить их по дуге. Ветки могли забраться куда угодно, а деревья вдоль тротуара — отличное прикрытие. По левую руку за забором высился скелет недостроя, брошенный года полтора назад. Справа, за двумя стальными листами с табличкой «Территория охраняется собаками», ржавыми балками топорщился другой объект-призрак. Первый ярус давно накрыло кустами, стальные кости оплели растения. Природа пожирала промзону, перерабатывала все ненужное, и прямо сейчас Иван Данилович чувствовал себя таким же ненужным.
