Его взгляд находит меня, и глаза парня загораются, но потом он замечает Камерона, стоящего рядом, и легкомысленность сменяется на свирепость. Камерон отвечает таким же неприязненным блеском во взгляде.
— Мне казалось, ты говорил, что не знаешь его? — спрашиваю я Камерона с цинизмом.
Он моргает, блеск исчезает, и он вежливо улыбается.
— Я его не знаю. А теперь, если ты извинишь меня, мне нужно идти. — он идет к месту, где сидят Маккензи с её подругой, поедая салаты, и тут же начинает заигрывать с ней.
— Горячий и настолько же холодный, — бормочу я.
Ашер направляется ко мне. Я смущаюсь, но не его, а остальных людей, сидящих вокруг, которые боятся меня так же, как Маккензи. Но затем он улыбается, и я вспоминаю как попробовала его в изостудии, как он ощущался, как трогал меня, и мои сомнения и опасения таят.
Я сажусь за стол, и каждый кивает мне, кроме Фарры Таверсон, единственной девушки за столом. Она встречалась с Ладеном Миллером какое-то время. Она хмурится в мою сторону, подбирая свое платье эпохи Средневековья, пока выбирается из-за стола и отправляется на парковку.
— Похоже, тебе нужна помощь, — шепчет Ашер мне на ухо, мягко прикусывая мочку. — Этот парень беспокоит тебя?
Я пожимаю плечами, помешивая картошкой в чашке с соусом.
— Нет, он… — я замолчала, потому что понятия не имела, кем был мне Камерон.
— Итак, Рэйвен ещё не появилась, да? — спрашивает он. Я отрицательно качаю головой и хмурюсь, пока Ашер откусывает от своего бургера. Он слизывает каплю майонеза с губ, в моей голове тут же просыпаются фантазии о том, как я облизываю его, наряду со многими другими вещами. Моё тело начинает гореть от идеи, где бы его язык мог быть, я сжимаю колени вместе.
— Нет, я думаю, она забила и ходит весь день по магазинам. Она любит шопинг.
Он вымученно мне улыбается.
— Я уверен, так она и делает. — его глаза сканируют меня. — Ты в порядке? — он смотрит на мой лоб. — Ты ходила к врачу после аварии?
— Да, — вру я. — И я в порядке. — я шевелю руками, сгибая их. — Нет сломанных костей. Никакого сотрясения. Я — ходячее чудо.
— Что насчет твоей машины? — спрашивает он с беспокойством, наклоняясь ближе ко мне, я чувствую тепло его дыхания на губах. Мое настроение резко падает.
— Ей, определенно, конец.
— А как насчет… Как ты справляешься с тем, о чем все болтают?
Я пожимаю плечами.
— Это не первый раз, когда они хотят сжечь меня на костре.
Откинувшись назад, он откусывает еще от своего бургера и меняет тему.
— Так ты и не ответила на мой вопрос.
— О чем ты? — спрашиваю я, потягивая свою содовую.
— О парне, который только что был с тобой? — он жует картофель фри.
— Это Камерон. — я разворачиваю свой куриный сэндвич. — Кстати, он еще один новичок здесь и тоже из Нью-Йорка.
— Это странно, — его челюсть напрягается, и он бросает всю свою еду в сумку. — Я должен волноваться о том, что он будет соревноваться за тебя со мной?
Я фыркаю, полагая, что он шутит, но серьезное выражение его лица заставляет меня замолчать.
— Нет, ты не должен об этом волноваться. — тепло разливается у меня внутри, когда он улыбается и прикусывает губу.
— Не могла бы ты сделать мне одолжение? — он встает и собирает свои вещи. — Покажи мне город?
— Конечно… хотя, я удивлена, что еще никто не предложил тебе этого, особенно Маккензи, — я хватаю свой сэндвич и мусор, и встаю на ноги.
Он смеется, глядя в угол на Макензи, я поняла, что он уже разговаривал с ней.
— Я не думаю, что я в её вкусе.
Он выглядит, как неформал: клетчатая рубашка, черные джинсы, армейские ботинки, шипы и черепа на кожаном ремне, у него есть пирсинг, и, кажется, будто он слегка подводит черным веки и длинные густые ресницы. Он не её тип, но все же поразительно красив, особенно глаза.
— Дай ей время, — советую я. — На самом деле, я уверена, если ты решишь появиться на следующей вечеринке, то она, не раздумывая, потащит тебя в одну из комнат наверху.
Он бросает свой мусор в ведро, но оставляет картошку.
— А что насчет тебя? Ты бы потащила меня в комнату наверху?
Я выбрасываю мусор со своего подноса, по моей коже растекается тепло.
— Я не знаю… Тебе бы этого хотелось?
