Маркс и Энгельс о Бакунине: «шарлатан», «невежда», «фигляр», «интриган», «подонок», «наглец», «осел» и так далее. «Ни одному русскому я не верю…» — это Маркс. А вот Энгельс: «жирный проклятый русский», «баран», «сволочь». «Сибирь, брюхо и молодая полька превратили Бакунина в форменного быка». Соратников Бакунина Маркс и Энгельс называли «панславистский сброд», «подлая банда негодяев и мошенников».
Познакомились они в марте 1869 года в Женеве. Нечаеву в тот год было 22. Бакунин принял молодого студента, бежавшего из России, как представителя Всероссийского революционного комитета. Стареющий Мишель был очарован молодым экстремистом из России. Он поселил экстремиста у себя на свободной кровати. Нечаев прожил рядом с Мишелем четыре месяца. За это время они успели выпустить большое количество прокламаций и первый номер журнала «Народная расправа». Существует мнение, что экстремист Нечаев соблазнил экстремизмом Мишеля. Но Мишель сам шокировал юного дьявола такими, например, пассажами: «Разбой — одна из почетнейших форм русской народной жизни. Разбойник — это герой, защитник, мститель народный; непримиримый враг государства <…> боец на жизнь и на смерть против всей чиновно-дворянской и казенно-поповской цивилизации. Кто не понимает разбоя, тот ничего не поймет в русской народной истории». Вдвоем черт и младенец написали «Катехизис революционера», никогда никем не превзойденные правила революционного насилия. Там они писали «наше дело — страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение». «Должно разрушить все существующее сплеча, без разбора, с единым соображением «скорее и больше» <…> Яд, нож, петля и т. п.! Это назовут терроризмом! <…> Пусть! Нам все равно!» — уточнял Нечаев.
Позднее, когда открылись детали убийства студента Иванова, Бакунин записал в дневнике «Процесс Нечаева! Какой мерзавец!» Однако впоследствии Бакунин простил своего молодого друга. Несмотря на то, что революционер Герман Лопатин сообщил, что у Нечаева фаланга одного из пальцев прокушена до кости: это в смертельной агонии сжал зубы на пальце Нечаева, душившего его, студент Иванов.
Антося Квятковская была единственной его женой и осталась его вдовой. Одно время поговаривали, что он был любовником Жорж Санд (Занд), но вероятнее всего это вымысел.
В 1874 году старый заговорщик должен был быть объявлен главой временного революционного правительства Италии. Восстание должно было начаться в Болонье в ночь на 7 августа 1874 года. За несколько дней до этого Мишель прибыл в город и поселился на конспиративной квартире. Он должен был присоединиться к восставшим после захвата арсенала и городской ратуши. За Бакуниным так никто и не пришел. Дело в том, что руководители восстания (лидеру — Андреа Коста — было 20 лет!) были арестованы по доносу предателей. Бакунину едва удалось выбраться из города, замаскировавшись под священника в очках и с корзиной яиц в руке. Он тихо уехал к себе в Швейцарию.
А потом… И тут я отсылаю читателя к началу повествования о Мишеле, он скончался в городе Берне в больнице для чернорабочих, куда попросился сам. Бакунин понимал, что станет героем мифа. Для его мифа ему нужно было умереть в больнице для чернорабочих.
В высшей степени загадочный человек, несмотря на то, что о нем написаны тонны книг на всех языках мира. Если бы меня заставили определить суть Ленина, я бы выдавил из себя: «гениальный менеджер». Он был, скорее, посредственным оратором, Троцкий был в этом искусстве непревзойденным мастером, да и десяток большевистских вождей помельче на трибуне выглядели лучше Ленина. Ленин не был блестящим организатором, ему, видимо, было скучно возиться с людьми, потому первый ближний круг партии составили родственники Владимира Ильича, его сестры, брат Дмитрий и их близкие. Да и «своя партия» ему вначале понадобилась для прикладных целей. Уезжая из России в июне 1900 года за границу (сразу после отбытия ссылки в Шушенском), Ленин, процитирую тут самого себя из книги «По тюрьмам», «…
