— А сколько все-таки требуется налить? — спросил он.
— Думаю, граммов пятьдесят, — ответил Шпербер.
Парень захохотал:
— Надеюсь, сумею, хотя только что был в туалете.
Йохен чувствовал, как в нем все раздувается, как мочевой пузырь разбухает, занимает всю нижнюю часть тела, и вдруг будто прорвалось — из него хлынула струя в бутылочку, густо-желтая и через край, смачивая этикетку с его фамилией. «Если так дальше пойдет, — подумал Шпербер, — случится наводнение. Как же мне перекрыть шлюз?» Он согнул пальцы и сжал ими область поясницы. Он уже видел себя стоящим в луже и, придерживая одной рукой полную мочи бутылочку, старался сделать так, чтобы изливающиеся из него остатки впитались в бумажное полотенце. Чудом избежав катастрофы, он, осторожно балансируя, отнес свою бутылочку санитару, боясь расплескать содержимое — как будто это жидкое золото.
Врач установил у него некоторые отклонения от нормы: плоскостопие. На полу, в том месте, где Йохен стоял перед врачом, остались влажные отпечатки ног. «Ну вот, — подумал он, — припишут еще и потливость ног». В разных графах лежащего перед ним разлинованного листа врач поставил маленькие крестики.
— Не носите синтетических носков, — посоветовал он Шперберу. — Вам нужны носки из влагопоглощающего материала.
На лбу Йохена выступил пот.
— Подойдите ближе, — сказал ему врач. Он надел Йохену на руку манжетку прибора для измерения кровяного давления и накачал ее грушей. Потом приложил к руке Йохена фонендоскоп и стал следить за показаниями прибора. Сто сорок на восемьдесят. — Теперь сделайте десять приседаний. Проверим пульс. Спасибо. — Сделав пометку у себя на листе, он попросил Йохена спустить брюки и нагнуться. — Спасибо. А теперь оттяните свою крайнюю плоть…
«Если они, — подумал Шпербер, — забракуют меня на этом медосмотре, то дудки: потребую повторного освидетельствования другим врачом». Не то чтобы он так уж стремился попасть в бундесвер, но считаться годным он все же хотел.
— Годен, — резюмировал врач.
Прежде чем пожать протянутую руку врача, Йохен вытер свою о штаны.
— Я годен? — переспросил он.
Врач улыбнулся и положил свою сухую руку ему на плечо:
— Абсолютно, мой друг. В резерв I-A. Полностью годен — так это определяется. Полностью годен для всех родов войск, только для танковых великоват ростом. Немного, правда, не дотягиваешь в весе для своего роста. Кровяное давление несколько отклонено от нормы, чуть высоковато. А в остальном — порядок.
* * *
Спустя некоторое время капитан Бустер представил новобранцам мужчину с желтой нашивкой. Это фельдфебель, прозвище которого «мамаша батареи». Он отвечает за внутренний распорядок. Его резиденция — в канцелярии. Фельдфебель улыбался капитану. На его плечах поблескивали латунные уголки. Он распределил новобранцев на четыре взвода. Для этого выравнял их по росту и представил им командиров взводов. Шпербер, рост сто восемьдесят шесть с половиной, попал в первый взвод. Командир первого взвода — лейтенант Вольф, невысокий, мускулистый, спортивного вида, лет двадцати пяти блондин с уже поредевшими волосами, зачесанными на пробор справа. На его тужурке тоже поблескивало серебро, правда поменьше, чем у капитана, но значительно солиднее, чем латунь у фельдфебеля. Четырехугольные серебристые звезды на его погонах удерживались специальными скрепками.
Непосредственный командир Шпербера — унтер-офицер Кубик. Это мужчина среднего роста, узколицый, с густыми волосами, отвисшей губой, тусклыми глазами и челюстью боксера. Лицо немного одутловатое. Когда лейтенант Вольф представлял его новобранцам, Кубик щелкнул каблуками.
Фельдфебель дал команду всем отделениям разойтись по своим помещениям. Унтер-офицер Кубик повел десять человек — четвертое отделение. Они направились в казармы седьмой батареи. Шли вразброд, исподтишка присматриваясь друг к другу. Шпербер прихватил свой чемоданчик в канцелярии и поспешил за унтер-офицером по лестнице на первый этаж. Перед спальней номер одиннадцать командир отделения приказал остановиться. Затем чуть тише и слегка шепелявя объяснил:
— Четвертое отделение располагается в двух спальнях — номер одиннадцать и двенадцать. Фамилии всех написаны вот тут, на двери. Проверить, нет ли ошибок, — указал он на списки, прикрепленные к дверям.
