— А когда он начал задавать вопросы? — нервно спросил Империон.
— С месяц назад, — ответила Нестира.
Тут Империону стало и вправду страшно грустно, но он это скрыл. Ему было ясно, что Таспер и есть Мудрец-Ниспровергатель и что надо отправить его в другой мир. Он сказал с улыбкой:
— Любовь моя, у меня чудесные новости. Таспера признали богом. Сам Зенд Вседержитель хочет сделать его своим виночерпием.
— Ой, уже? — расплакалась Нестира. — Он же совсем крошка!
У нее нашлась уйма других возражений. Но в конце концов она отдала Таспера Империону. Подумайте сами, разве можно желать своему ребенку лучшего будущего? На прощание встревоженная Нестира засыпала Империона потоком советов насчет того, что малыш ест и когда ему пора баиньки. Империон поцеловал ее на прощание, и на сердце у него было тяжко. Он не знал, когда решится теперь увидеть Нестиру из опасения сказать ей правду.
И вот с Таспером на руках Империон отправился в срединные просторы под Небесами подыскивать другой мир.
Таспер с интересом смотрел вниз на голубой изгиб мира.
— А почему… — начал он.
Империон поспешно заключил его в сферу забвения. Нельзя было допустить, чтобы Таспер задавал здесь свои вопросы. Вопросы, которые сокрушат землю, в срединных просторах могут оказать еще более разрушительное действие. Сфера представляла собой серебряную оболочку — не совсем прозрачную, но и не мутную. В ней Таспер словно бы спал, и пока сферу не откроют, он не будет ни двигаться, ни расти. Обезопасив таким образом малыша, Империон взвалил сферу на плечо и шагнул в соседний мир.
Он шел из мира в мир. Приятно было обнаружить, что их почти бесконечное множество, но выбрать оказалось невероятно трудно. В некоторых мирах царил такой беспорядок, что Империон вздрагивал при мысли о том, чтобы оставить там Таспера. В некоторых боги страшно сердились на Империона за вторжение и кричали на него, чтобы он убирался. В других возмущалось человечество. Один из миров оказался таким рациональным, что, к ужасу Империона, боги в нем и вовсе умерли. Многие миры всем были хороши, пока Империон не допускал в себя пророческий дух, а тогда становилось ясно, что Тасперу будет здесь плохо.
Но вот наконец нашелся подходящий мир. Он был спокоен и элегантен. Немногочисленные боги вроде бы были достаточно цивилизованны, но не слишком строги. Империону показалось даже странным то, что эти боги поделились с человечеством частью своего могущества. А человечество при этом вовсе не злоупотребляло этим могуществом, и пророческий дух заверил Империона, что если он оставит здесь Таспера, заключенного в сферу забвения, откроет ее тот, кто будет обращаться с мальчиком очень хорошо.
Империон положил сферу в лесу и поспешил обратно в Тиру, чувствуя несказанное облегчение. Там он доложил обо всем Зенду, и Небеса возликовали. Империон позаботился о том, чтобы Нестире достался в мужья невероятный красавец богач и чтобы вместо Таспера у нее народилась куча детей. Потом он не без печали вернулся к размеренной жизни Небес. Отлаженный механизм Тиры шел и шел вперед без всяких признаков Низвержения.
Прошло семь лет.
Все это время Таспер ничего не знал и оставался трехлетним. Потом настал день, когда сфера забвения распалась на две половины и он сощурился от солнечного света — несколько менее золотого, чем тот, к которому он привык.
— Так вот из-за чего все тревоги, — пробормотал себе под нос высокий дяденька.
— Бедняжечка, — нежно сказала тетенька.
Окружал Таспера лес, а над ним стояли какие-то люди и глядели на него, но, насколько Тасперу было известно, с тех пор как он воспарил в срединные просторы вместе с отцом, не произошло ничего. Он закончил вопрос, который как раз начал задавать.
— А почему мир круглый? — спросил он.
— Интересный вопрос, — заметил высокий дяденька. — Обычно ответом на него служит следующее соображение: потому что углы сглаживаются, когда планета вращается вокруг солнца. Однако, вероятно, так сделано для того, чтобы можно было закончить там, где начал.
— Сэр, вы его только запутаете такими рассуждениями, — сказала другая тетенька. — Он же совсем крошка.
