Над Москвой уже давно громыхал гром. Ещё тогда, когда майор разговаривал с пожарным о Женьке Ерохине. А потом, когда Трофимов привёз из Шереметьева черноглазого Репина, в небе стали мигать зарницы, одна ослепительнее другой. Казалось, там, за тучами, кто-то всё время чиркает огромными спичками, которые вспыхивают, но не хотят загораться. Потом «спички» кончились, и на город пролился дождь. Дождь был в косую линию, как школьные тетрадки, очень холодный и очень шумный. Когда майор подошёл к окну, то он понял, что это не дождь, а град.
В это же время в квартире к окошку подошла Женькина мама и тоже стала смотреть на град.
А Лёшка, приятель Женьки Ерохина, тот даже влез на подоконник и, распахнув створки, подставил под град руку и тут же отдёрнул — несколько градин больно ударили его по пальцам.
Так в одно и то же время три человека в Москве подошли к окну и смотрели поздней ночью на град, а думали не о граде, а о Женьке Ерохине, и каждый, конечно, думал по-своему…
МАЛЬЧИК С ЛАСТАМИ НА НОГАХ
Старшая воспитательница детского сада, расположившегося в уютной даче на берегу Москвы-реки, встала в это утро пораньше. Осмотрев побитую градом стеклянную веранду, она вышла на пляж и, подойдя к лежавшей на берегу кверху килем лодке, присела на неё. После грозовой ночи было тихо. На дереве в утренней тишине дятел неправдоподобно громко долбил кору, стряхивая с ветвей капли дождя. Женщина посмотрела на дятла и сказала:
— Вот получишь сотрясение мозга, тогда будешь знать!
Дятел перестал стучать, словно испугался. Затем послышалось какое-то неясное бормотание. На песок высунулись мальчишеские ноги в зелёных лягушачьих ластах, и из-под лодки донеслись загадочные слова:
— Море Росса! Китовая бухта! Залив Ригли! Спокойно, спасаю!..
Воспитательница приподняла борт лодки и чуть не ахнула. На песке, подстелив под себя лист фанеры, прибитый к заострённой палке, подложив под голову рюкзак, лежал паренёк в трусах, с ластами на ногах и с маской от акваланга, сдвинутой на лоб. Руки его были по-детски зажаты между коленями.
Мальчик спал, зябко посапывая носом. Клетчатая рубашка и куртка, заменявшие ему одеяло, сползли на мокрый песок. Рядом с мальчиком на песке лежало ружьё для подводной охоты.
Воспитательница покачала головой, тронула паренька за плечо. Мальчуган дёрнулся, чмокнул губами, пробормотал загадочное слово «ренник-бей» и открыл глаза. Глаза у мальчишки были удивительно голубые. Хлопнув несколько раз ресницами, он остановил свой взгляд на женщине в белом халате, потом, словно вспомнив что-то, прищурился, быстро поднялся и, задрав голову, прислушался к стуку дятла.
— Кто передаёт? — спросил он.
— Что передаёт? — удивилась воспитательница.
— Радиограмму! Слышите? Тире, тире! Точка! Точка! Точка!
— Да это же дятел!
— Дятел? Ах, дятел… — Паренёк задрал голову и посмотрел на сосну.
— А ты что это? — спросила женщина. — Ты здесь под лодкой всю ночь пролежал?
Мальчик не ответил, хотя всё было ясно и без его ответа. Отодвинув в сторону фанерный щит с палкой, он снял с ноги ласту и стал вытряхивать из неё песок. На фанере была сделана какая-то надпись.
— А ну-ка одевайся скорее! — сказала воспитательница.
Мальчик дрожащими от озноба руками стал натягивать ковбойку.
Пока он путался в вороте рубахи, воспитательница успела прочитать надпись на фанерном листе:
СПАСАТЕЛЬНАЯ СТАНЦИЯ
имени Антарктиды
Наблюдательный пункт
МИРНЫЙ
— А когда будут купаться? — спросил мальчишка, продев голову в рубашку.
— Кто будет купаться?
— Ребята.
— Какие?
— Из вашего сада.
— Да ты что? Град всю ночь шёл, какое же купание? Одевайся скорее, я тебе в медпункте лекарство дам.
Парнишка взял в руки синие джинсы.
— А случаи бывали, чтобы кто-нибудь то-то-то-тонул? — спросил паренёк, выбивая зубами дробь. — Тут у вас глубокие ямы есть, я вчера проверял.
