Тирадентис - страница 2

Пока мы с вами занимались выяснением экономической обстановки в капитании Минас, погонщик вместе со своим караваном мулов уже дошел до ранчо, расположенного почти на самой окраине поселка Минас-Новаса.

Во время путешествия из Вила-Рики в Рио-да-Жанеиро.

Почуяв жилье и предвкушая заслуженный отдых, мулы прибавили шагу и, не ожидая понуканий и свиста хозяина, двинулись прямо к распахнутой калитке ранчо. Владелец каравана улыбнулся, глядя на торопливо перебирающих ногами животных. Но потом неожиданно улыбка исчезла с его лица. Он склонил голову набок и прислушался. Со двора ранчо доносились крики человека. Шлепнув рукой по крупу мула, путник заставил перейти его на рысь и, обогнав свой караван, первым въехал во двор. Его глазам предстала картина, которую часто можно было наблюдать в те времена на бразильской земле. В дальнем углу двора был врыт большой столб, около которого лежал на земле прикованный цепью негр. Кандалы охватывали его руки и ноги, так что несчастный был лишен возможности не только передвигаться, но даже не мог закрыть руками лицо и голову от сыпавшихся на него ударов. Рядом с ним, широко расставив ноги, стоял белый мужчина в длинном камзоле, какие в то время носили плантаторы. В левой руке он держал толстый хлыст, оканчивавшийся металлической треххвосткой. Вот он размахнулся и с силой нанес удар по распростертому у его ног телу. Затем еще удар, еще. Негр уже не мог кричать и был, вероятно, без сознания. Спина его походила на ужасную кровавую массу. Плантатор нанес последний удар и отбросил хлыст в сторону. Владелец каравана спрыгнул с мула и сделал несколько шагов вперед.

– Эй, приятель! Наверное, твой раб уже помер. Зачем же бить мертвого?

– А тебе какое дело? Мое имущество, никто не вправе мне указывать.

И, словно желая подкрепить сказанное, он с силой ударил носком сапога по телу раба.

– Ну, это уже слишком. Даже самый последний шакал не будет так обращаться с живым существом! – воскликнул приезжий.

– Это кто, я хуже шакала?! – возмутился плантатор, поднимая с земли хлыст. – А ну-ка, попробуй повторить свои слова!

– Если хочешь, я повторю их двадцать раз. Я сказал, что даже шакал не будет обращаться так с живым существом.

Раз – и удар хлыстом сбил широкополую шляпу с головы приезжего. Еще мгновение, и по пыльной площадке двора катался клубок из двух сцепившихся тел. На шум драки из двери ранчо выбежали несколько рабов, но, увидев, что потасовка идет между белыми господами, благоразумно решили удалиться и не вмешиваться. Приезжий был моложе и сильнее плантатора. Исход поединка не вызывал сомнений, но в этот момент во двор въехала группа солдат. Спрыгнув с лошадей, они окружили дерущихся и растащили их в разные стороны.

– В чем дело? В чем причина драки? – спросил офицер, командовавший патрулем.

Плантатор выступил вперед.

– Этот каналья, – указал он на владельца каравана, – хотел помешать мне наказать моего раба. Мой раб вчера попытался сбежать. Один из ваших патрулей притащил его, перехватив по дороге в Баию. И вот этот каналья осмелился заступиться за раба, который принадлежит только мне Я что хочу, то с ним и могу сделать.

– Правду говорит этот человек? – обратился офицер к второму участнику драки.

– Нет, – отвечал тот, отряхивая с волос приставшую к ним пыль. – Какой толк было заступаться за раба, если к моему приезду он уже не дышал? Я только возмутился, когда увидел, как избивают мертвеца.

– Он назвал меня шакалом! – закричал плантатор, пытаясь вырваться из рук державших его солдат.

– Заберите обоих, – приказал командир патруля. – Пусть поостынут за решеткой, а судья уж разберется, кто прав, а кто виноват.

Плантатору и владельцу каравана скрутили руки веревками, концы которых привязали к седлам лошадей. Когда вся группа собиралась выехать из двора, на крыльце ранчо показался его хозяин.

– Друг, – крикнул погонщик каравана, – прошу, присмотри за моими животными! Я скоро вернусь и заплачу тебе за услугу.

Владелец ранчо, видно, узнал говорившего, потому что глаза его широко раскрылись, когда он увидел погонщика, стоявшего со связанными руками. Однако он не подал виду, что знаком с ним, наверное боясь, как бы его не пригласили в свидетели, что всегда влекло за собой большие неприятности, потому что иметь дело с властями не сулило ничего хорошего.