Вы скажете, что сейчас мирное время. Каждое мирное время — это время подготовки к войне. Опыт Вьетнама, Югославии, Ирака и Ливии вам это очевидно покажет. Что случилось с теми, кто в мирное время не готовились к войне?
Не все поймут. Но эта книга и не для всех. Она не для женщин и не для маменькиных сынков и подкаблучников. А эти люди не умеют предвидеть будущее и готовиться к нему. У них всё происходит случайно.
Если такие люди в шахматы играют, то проигрывают они случайно. И их проигрыш никак не зависит от их ходов. Просто так случилось.
Правда, выигрыш — целиком их заслуга. Тогда нет никакой случайности. Когда они выигрывают — то потому, что они очень умные.
Вернусь снова к теме ошибок. Много ошибок. Очень много ошибок.
Это моё достоинство. Это моё конкурентное преимущество. Я делал намного больше ошибок в единицу времени, чем типичный читатель этой книги.
И каждая ошибка давала мне опыт.
«И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.»
А.С. Пушкин.
Вот история, иллюстрирующая эту мысль:
«В ходе Второй мировой войны германское руководство, раздражённое задержкой проекта по созданию баллистической ракеты, которая должна была разрушить Лондон, вызвало Вернера Фон Брауна и сообщило, что им была допущена 65 121 ошибка.
На что Вернер Фон Браун ответил, что требуется совершить 50 000 ошибок, чтобы научиться делать ракеты и что русские к этому времени, наверно, успели совершить ещё только 30 тысяч, а американцы не сделали ещё ни одной.
В конце войны Германия, единственная из воюющих стран, имела в своём распоряжении действующие баллистические ракеты.»
Итак, плох ли сам по себе факт большого количества ошибок? Эта история заставляет нас думать иначе, думать о том, что большое количество ошибок — это, может быть, и хорошо.
Конечно, вы можете сказать, что лучше учиться у тех, кто совершал поменьше ошибок.
У тех, кто счастливо прожил всю жизнь с одной женщиной. Вот у кого нужно учиться.
Не уверен. Знают ли они точно каждую граблю, изучили ли они эти грабли собственным лбом? Я уверен, многие вещи они делали и не замечая этого, и сами не смогут сказать, в чём причина их успешной жизни.
Тем более, что есть идеал?
Если они прожили подкаблучником всю жизнь с одной женщиной, ничего в жизни не совершили и даже не пытались совершить, родили одного, максимум двух детей, можно ли таких считать примером?
Были ли они счастливы, беззаветно ли любила и любит такого жена?
Или единственное, чем он может гордиться, это большой семейный стаж?
Ставили ли они вообще перед собой большие, грандиозные задачи в семейной жизни?
Или если сумели не развестись, то и слава Богу?
Я уж не говорю о том, что для большинства мужчин кажется фантастикой. Это многоженство по древнерусскому обычаю.
Это, конечно, только для сильных мужчин.
Если говорить о тех, кто и прокормиться еле-еле может, и счастлив от куска хлеба с маслом, то это не для них. Это не их уровень.
Ещё раз повторю, многоженство — это не мусульманский обычай. Это древнерусский обычай. И мусульмане это переняли у русских.
С приходом христианства на русскую землю, власти начали бороться с многоженством, хотя этот обычай у поморов сохранялся ещё и в 19 веке.
Подробно об этих, а также других исторических фактах, связанных с многожёнством, вы можете узнать у Георгия Сидорова, да и саму идею многожёнства применительно к своей жизни я почерпнул у него.
Интуитивно я всегда чувствовал, что одной женщины мне мало, но корил себя за это, и только Георгий Сидоров развязал, как говорится, мне руки.
Почему, как и для чего — не буду тут пересказывать тезисы Георгия Сидорова про многожёнство. Лучше об этом прочитайте у него и посмотрите его видео.
Итак, кроме количества (семейного стажа) важно ещё и качество. И чтобы согласиться на меньшее, по-моему, может быть лишь одна причина — это страх, что вдруг не будет ничего. Сомнения в себе.
Так всё-таки, почему же нужно учиться у меня семейной жизни, а не у того, кто ни разу не развёлся?
Приведу такую историю:
Математик Абрахам Вальд изучал расположение пробоин, полученных американскими бомбардировщиками во время выполнения боевых заданий. Чаще всего вражеским огнём были поражены крылья, стабилизаторы и фюзеляж, меньше всего пробоин приходилось на кабину пилота, двигатели и топливную систему.
