Когда меня в них не будет! – это во мне осторожность проснулась. Вдруг здесь пожелания выполняют быстро и дословно?
Умостил девку на решетке и сам умостился. Рядом. Придерживать, типа. Чтоб сквозь решетку не просочилась. Решетка крепкая – толпу выдержит – и собрана из толстых брусьев. Сидеть на таких удобно, но провалиться между ними – раз плюнуть.
Дернуло так, что я сам чуть не вывалился. В дыру. С перепугу так в решетку вцепился, что аж зубы заныли. Словно ими я тоже цеплялся.
Потом начался плавный подъем. Как на лифте, в лучших домах. Я почти задремал. Почти. Но держаться не забыл. Торможение меня разбудило. Тряхнуло. И конкретно так. Не держался бы, слетел вниз. И украсил бы пол. Тонким слоем.
И пораскинул он мозгами на два квартала…
Ну, это вряд ли. Сколько ж это мозгов надо? Таких умных не бывает.
Это я с перепугу начал всякую ерунду молоть. Как глянул вниз, как представил, что было бы, свались я с высоты, да на каменный пол, так и понесло меня.
Ладно, проехали. Вернее, приехали. Дальше на своих двоих.
Ну, кто на своих, а кто на чужом горбу.
Это я на Тощую посмотрел. Весь подъем она проспала и продолжает дрыхнуть. Улыбается даже. Сны ей, типа, хорошие снятся. Оставить бы ее на месте, так ведь свалится. За каким тогда из-под решетки вытаскивал? Пришлось брать это «сонное царство и тащить куда подальше.
Дурак ты, Леха, хоть и добрый. Твоя доброта тебя и погубит.
Это мне один умный говорил. И не шибко добрый. Земля ему пухом. Пришлось мне как-то выбирать между ним и его сыном, вот я и передоверил этого умника другому врачу. Сын выжил, хоть никто и не надеялся. Кроме его мамаши. Та в ногах у меня валялась перед операцией. А потом очень благодарила. И за детеныша, и за то, что стала богатой вдовой.
Может, я и добрый, может быть, но не совсем уж дурак. Вот положу Тощую в безопасном месте и пойду себе дальше. Путешествовать в ее компании? С такими нимфетками пусть самоубийцы путешествуют. Я лучше каменного скорпиона возьму. Те только в сезон спаривания по-настоящему опасны.
И почему это широкая тавровая балка на высоте такой ненадежной кажется? На земле я по ней с завязанными глазами пробегу. В момент. А тут сто метров каких-то, а будто полдня шел. Шепотом.
И куда это мы крадемся?…
Весь мокрый я на финише был. Словно, не девку тощую нес, по прямой, а тяжеленный сейф на третий этаж пер. Спасибо, хоть колено не подвело. Скрипело, но работало.
Добрался до карниза и не сел – упал. Хватило б сил, сбросил бы сначала Тощую, а то дрыхла она на моем плече и просыпаться, похоже, не собиралась.
Ну, и черт с тобой, дрыхни. Уйду, не прощаясь. По-английски, типа. Вот отдохну, уложу тебя под стеной, и адью…
Отдохнул и сделал, как задумал. Оставил девку возле лестницы, а сам подниматься стал. Сначала возле стены держался, потом обвык – на средину вышел, даже вниз временами поглядывал.
Блин, какая все-таки живучая скотина, человек, ко всему привыкает! Когда-то у меня голова на карнизе пятого этажа кружилась, а тут выше шестнадцатого забрался и дальше поднимаюсь. Деваться-то некуда.
Лестница спиралью по куполу проложена, а он в поперечнике не меньше километра. Почти полный оборот я сделал, когда понял, что дальше ходу нету. Будь у лестницы перилла, я б еще рискнул, а без них идти по обледеневшим ступенькам… ищите другого дурака.
Одно не понятно, откуда лед взялся? На высоте, вроде, теплее стало и дыра в куполе уже недалеко, ветром в нее задувает, и вдруг такой облом. Посмотрел я на ступени, рукой даже потрогал: не лед на них блестел. Сам камень. Как полированный. Или оплавленный. Это какая температура нужна, чтоб камень поплыл? И на хрена это делать? Как дальше-то ходить? Или тут у кого-то крылья имеются?
Потом глянул вниз и знакомую дыру разглядел. В решетке.
Мы, что ли путь наверх перекрыли?
Может, и мы.
Проверить бы эти камушки на радиацию…
Мысль только шевельнулась в башке, а я уже топал обратно.
Чего делает нормальный пацан, когда видит следы от крутой разборки? Правильно, разворачивается кругом и делает вид, что ничего не видел. Шибко любопытные живут меньше, чем просто любопытные.
