— Залезай в машину и собирай их, пока мы едем.
Тинкер забралась на заднее сиденье. На дверях ни замков, ни ручек, ни коммуникационного устройства.
Даррек уселся на пассажирское сиденье, а Бриггз — за руль.
— Так, где находится этот хоспис?
— Надо проехать через центр и потом вверх мимо того места, где раньше был Хилл-дистрикт. — Тинкер собрала свои вещи и распихала их по карманам.
— Где-где?
— Центральная авеню, ведущая из города. Угол Старой Центральной и Старой Пенн.
— Новые дороги, названные в честь старых, уже несуществующих. — Даррек ввел программу в навигационную систему. Наверное, она была подключена к одному из правительственных спутников, потому что исправно работала.
Вдали раздался вой сирены, но полицейские уже поворачивали с ее улицы. Тинкер откинулась на спинку сиденья. Если в ее доме и появятся полицейские, спасать им будет уже некого.
— А вы-то сами кто? — спросила она, пнув спинку переднего сиденья, чтобы успокоиться.
— Я — Корг Даррек. Моя помощница — Ханна Бриггз. Мы сотрудники НСБ.
— Что такое НСБ?
— Национальная служба безопасности.
Это ничего не проясняло. Почему эти ребята начали за ней охотиться?
— Но что вам нужно от Тинкера? Он сроду не бывал в Соединенных Штатах.
— Ничего подобного! — громко возмутился Даррек. — Он родился в Соединенных Штатах. Ему было около пяти, когда ворота впервые перенесли Питтсбург на Эльфдом.
Ох, это объясняло, почему они не подозревают ее в том, что она и есть Александр Белл. Они искали кого-то почти на десять лет старше ее. Они и не подумали о том, что Тинкер может быть ребенком, зачатым в пробирке. А мужское имя окончательно запутывало следы. Но все равно это не объясняло, почему они ее ищут.
— Мы хотим защитить Тинкера, — сказала Ханна Бриггз. — Он в большой опасности.
— Вы все о своем? — Хороши же они, рассчитывают на то, что девушка предаст своего возлюбленного. — Зачем кому-то причинять вред Тинкеру? Он занимается своей свалкой. В сомнительные делишки нос не сует. Он классный парень.
— Ну да, конечно, — издала Бриггз короткий смешок. Даррек с упреком посмотрел на Бриггз:
— Он — чрезвычайно умный молодой человек, который, очевидно, понимает принцип работы фазовых ворот и, вполне вероятно, может построить еще одни.
Понимать-то понимает, да. Но построить еще одни? Она никогда об этом не думала, в основном потому, что необходимые детали были слишком экзотичны для Питтсбурга и в качестве металлического лома ей не попадались.
— И что?
Даррек посмотрел на нее с удивлением:
— Ты что, не представляешь, насколько он редкая птица?
— Конечно нет.
— И одного пальца руки хватит, чтобы сосчитать таких, как он. Никто не смог изобрести гиперфазовое устройство с тех пор, как погиб Леонардо Дюфэ. Китайцы на основании украденных ими чертежей вычислили, как его построить, но они не могут ни изменить его, ни улучшить. Если бы им это удалось, мы лишились бы такого причудливого местечка, как Питтсбург. И вдруг появляется Тинкер, сын изобретателя ворот, обученный тем же самым человеком и, вероятно, имеющий доступ к семейным секретам.
— Угу. Энергия равна массе, умноженной на константу в квадрате.
Даррек повернулся и, не произнеся ни слова, внимательно посмотрел на нее.
Они переехали тяжелый мост Маккиз-Рокс, построенный сплошь из камня и стали, соединяющий холмы, а потом два берега реки Огайо, все еще запруженной баржами. Еще неделя, и движение на реке вернется в норму. Улицы, впрочем, были свободны, и спустя всего несколько минут они переезжали Аллегени по мосту Форт-Дюкенн.
— В прошлое Выключение Тинкер подал заявление в Университет Карнеги-Меллон. Какое-то время потребовалось на то, чтобы собрать все кусочки мозаики воедино и сообщить в НСБ. Мы забрали у них тест Тинкера и разрешили им отправить ему уведомление о том, что он принят. К счастью, пока никому другому не удалось сложить эту мозаику.
— Какую мозаику?
— Во-первых, Александр Белл назвал своим отцом Леонардо Дюфэ, а во-вторых, по данным проверяющего компьютера, понял все вопросы, хотя и ответил на них неправильно. А тест включал в себя фильтрующие вопросы по гиперфазе, ответить на которые не мог никто.
