— Большинство низкородных опутаны чарами, пронизывающими их генетическое начало, — объяснил Томтом Воробьихе, надевая ошейник на Чио. Затянув его, он обмотал поводок вокруг запястья. — Я мог бы превратить ее обратно в лису. Если бы захотел.
Чио заскулила от страха.
— Но на кой ляд мне лиса? А, маленькая кицунэ? — промурлыкал Томтом, промокая слезы Чио. — Я решил тебя кое с кем спарить. Нет, нет, нет, — пробормотал он, видя, что Чио оглядывает стоящих вокруг воинов. — Твоего партнера надо еще привести. Так что сиди смирно.
Он прорычал какое-то слово, и странные руны ожили, засверкав на коже Чио. Низким, тусклым голосом Томтом принялся распевать заклинание, и вся кицунэ засветилась. Минуту спустя он замолчал, свет погас, а Чио лишь тихо дышала.
— Я привел ее в нужное время цикла. — Он ослабил поводок и передал его одному из они-воинов.
Потом показал жестом на заднюю часть склада и сказал что-то на они.
Чио закричала так, словно ее стукнули:
— Варг?
Воробьиха состроила гримаску отвращения.
— Ой, избейте ее, и дело с концом.
— Низкородные устроены так, что могут спариваться с чем угодно, — сказал Томтом. — Хочу ввести способности варга в линию кицунэ.
Воробьиха осмеяла его:
— Как? Вы не меняете геном непосредственным образом?
— Спаривание — куда более простой метод, чтобы получить нужных тебе щенков.
— Но для меня это просто трата времени, — сказала Воробьиха. — Мне надо идти, пока меня не хватились.
— Что ж, говори, — сказал Томтом отсутствующим тоном, наблюдая за тем, как с кицунэ снимают кимоно, склоняют ее над подстилкой и привязывают в нужном положении.
Тинкер отвернулась, чтобы не смотреть, как воины пользуются беспомощностью Чио. Мужчины смеялись в ответ на безудержные стоны, которые вызывали у мечущейся кицунэ их манипуляции. «Помни, что она с тобой сделала. Я ее ненавижу. Я должна радоваться тому, что ее наказывают».
Воробьиха не обращала внимания на то, что происходит с кицунэ.
— Я говорила вам в самом начале, что Волк, Который Правит должен быть устранен.
Рики схватил Тинкер прежде, чем она успела броситься на Воробьиху, и зажал рукой ее рот, поливающий эльфийку бранью.
Томтом взглянул на бьющуюся в руках Рики Тинкер, и легкая улыбка мелькнула на его губах.
— Я сделал все, что хотел.
— Но вы потерпели жалкую неудачу, — сказала Воробьиха.
«Да, ты права, сука», — с яростью подумала Тинкер, рот которой все еще зажимала рука Рики.
— Да, это так, — согласился Томтом. — Я не хочу подвергать свое положение опасности, безрезультатно нападая на него. Псы были расходуемым имуществом, но рисковать воинами я не стану.
— Он подозревает, что исчезновение его доми вовсе не связанно с ее случайной безвременной смертью, — сказала Воробьиха. — Он намеревается вернуться к прочесыванию всего города.
— А ты, как всегда, возьмешь на себя берег реки, — Томтом махнул рукой в ту сторону. — Избегай этой долины, как мы договаривались. Если не сможешь, позвони связному, и мы приведем в действие более мощные маскирующие чары.
— Но Волк, Который Правит любит эту маленькую дрянь! — закричала Воробьиха, и Тинкер вдруг почувствовала, как сердце перекувырнулось в ее груди. — От него не скроешь правды! Он знает, что это мы взяли ее, только не знает, как нам это удалось и где мы ее прячем.
Томтом повернулся и, не произнося ни слова, уставился на Воробьиху.
Было заметно, что ей требуется все ее мужество, чтобы устоять под его леденящим взглядом.
— Вы не понимаете, насколько он опасен!
— А ты его переоцениваешь, — спокойно ответил Томтом.
— Ваш народ никогда не имел дела с лордом домана на его земле! — вскричала Воробьиха.
— Нож в спину, — сказал Томтом, — стрелу между глаз или меч в сердце, и он сдохнет так же, как любой другой в этой вселенной.
— Нет! — закричала Тинкер в ладонь Рики, и тэнгу стал держать ее еще крепче.
Томтом презрительно отвернулся, поскольку в это время ввели огромного варга в наморднике, на толстом, как палка, поводке. Зверь натягивал поводок, порываясь к Чио.
— Так устройте этот нож! — кричала Воробьиха, не соглашаясь с тем, что ее игнорируют. — Или стрелу, или меч! Убейте его!
