– Неужто?
– В натуре! Мы звали ее рыгаловкой. Только ты в ней пивка не попил бы. – Толян лукаво прищурился.
– Почему же?
– Да потому, что таких, как ты, от которых Москвой за версту разит, мы, федюнинские ребята, очинно не любили.
Тимоша поежился.
– Но теперь-то, надеюсь, всё изменилось?
– Теперь изменилось… – Толян вздохнул. – Теперь наступила толя… как ее… толиорантность. Амнистия, короче, всем. В Федюнине, если хочешь знать, теперь даже негр имеется. Чумазый, и водку пьет, и на бильярде играет – и ничего, только, когда ужрется, спотыкаемся об него ночью.
Борщ оказался съедобным, чикен с картошкой фри был такой же, как и везде в мире. Но плотная трапеза не спасла Тимошу от опьянения; он не помнил, чем кончился их разговор с Толяном. Официантка Татьяна то появлялась, то исчезала из поля зрения, всякий раз, когда он порывался с ней рассчитаться. Было ужасно глупо вот так без причины напиться. Это нелепое обстоятельство спутало ему все планы. Визит к Любе Новиковой откладывался до вытрезвления.
Конечно, Тимоше в таком состоянии вряд ли бы удалось произвести благоприятное впечатление на Любу Новикову. Зато официантка Татьяна проявила к нему снисходительное участие. Получив от него пятитысячную купюру, она сама отсчитала, что следовало, за обед и свое обслуживание, а сдачу сунула ему в карман.
– Кое-кому не мешало бы в койку, – заметила она деликатно. – Можете, если желаете, отдохнуть у нас.
– Можем и отдохнуть… – согласился Тимоша. – А потом на бильярде сыграем.
Поддерживая под локоть, Татьяна вывела его в гостиничный холл. Она же составила ему протекцию на ресепшене и сама проводила в номер. Тимоша был тронут ее заботой; он продолжал бормотать слова благодарности, даже оставшись уже один.
7. Предательство
Всякому пьяному надо проспаться – это общее правило. Как и советовала официантка, Тимоша улегся в кровать. Но что-то пошло не так в процессе его засыпания; сознание не выключалось полностью. Максимум, чего Тимоше удалось добиться, – это впасть в состояние полудремы. Как оказалось, отель «Отдохни» обладал чрезвычайной звукопроводностью. В номере были слышны и шумы ресторанной кухни, и стуки бильярдных шаров, и отрывистый мат бильярдистов. Здание всё беспрестанно поскрипывало и подрагивало оттого, что внутри него кто-то ходил, а снаружи ветер колебал стены. Как долго просуществует эфемерное заведение, что возникнет на его месте после того, как федюнинцы его «сроют»? Вместо того чтобы спать, Тимоша задавался пустыми вопросами. А что, если скрипы и колебания имели потустороннее происхождение? Может быть, это духи прежних федюнинцев здесь бродили, оплакивая свою «рыгаловку»? Полусонная мысль обращалась к историческим реконструкциям. Палеофедюнинцы представлялись Тимоше в образах мужиков, одетых на голое тело в засаленные пиджаки. Они пили водку с пивом и постоянно осматривались в поисках чужаков. Если же чужаков поблизости не обнаруживалось, мужики устраивали побоища между собой.
Польза фантазий в том, что они отвлекают от настоящего, особенно если оно безрадостное и постыдное. Вот кое-кто поехал за шестьдесят километров, чтобы познакомиться с девушкой, а вместо этого назюзюкался с первым встречным Толяном. И теперь он лежит на кровати в шатающейся гостинице и тем только утешается, что его не вытошнило.
А недостаток фантазий в том, что они всегда уступают место реальности. Когда наконец Тимоша сознал, что уснуть у него не получится, то решил освежиться действием. Он поднялся с кровати, обулся, умылся, проверил свой кошелек. Тимоша не знал, куда направляется, – лишь бы прочь от навязчивых рефлексий. Однако, спустившись по лестнице в холл, он был вынужден определиться. Теперь от него бильярдная оказалась справа, а обеденный зал слева. Прямо была входная дверь, открывавшаяся в Федюнино; где-то там ждала его Люба Новикова, о которой сейчас не хотелось думать. «Задача – взбодриться, – подумал Тимоша. – Надо, наверное, выпить кофе». И он повернул налево.
В обеденном зале к вечеру прибавилось посетителей; было шумно, играла музыка. Федюнинцы взбадривались блатным шансоном и алкоголем. Тимоша не без труда отыскал свободное место и присел, высматривая официантку. Она появилась довольно скоро – это была всё та же Татьяна. Официантка заговорила с Тимошей по-дружески, неофициально:
