Что было дальше – сама не знаю. Открыв глаза, увидела потолок и брызгающую на меня водой Тин.
– Очнулась? Я уж решила, что что?то напутала. Ну, вставай, давай проверять, что вышло.
Я дернулась – опять будет больно?
– Нет, не будет, не пугайся. И посмотри сама на грудь – никаких следов нет.
Я скосила глаза вниз. И вправду, ключицы, тощая грудина с выступающими ребрами и парой сосков – и никаких следов кольца.
– Слушай. Кладешь ладонь – считаешь до ста. Убираешь ладонь – смотришь. А получить кольцо назад сможешь, только когда найдется человек, прав у которого на него не меньше, чем у тебя самой, поняла? Тогда положишь его ладонь поверх своей, досчитаешь до трехсот, и оно возникнет в руке. Давай. Клади руку и считай!
– А я не умею до ста…
– А до скольких умеешь?
– До дюжины.
– Дальше повторять за мной будешь – заодно и поучим.
Я положила ладонь пониже ключиц и послушно уставилась Тин в рот.
Мы доползли до полусотни, когда та сказала – хватит! И велела убрать руку. Я посмотрела вниз – на моей коже горели те же голубовато?серебристые знаки, что были на печатке кольца. Только сейчас они были не в ноготь указательного пальца величиной, а большими – в половину ладони. И как бы светились изнутри.
Я захлопала глазами. Вот это да! Тин – настоящая волшебница! А если у меня Дар, я тоже так смогу?
Тин усмехнулась:
– Как научишься свободно эту книгу читать, так и сможешь! А сейчас давай ложиться спать – пора.
Летние дни тянулись сладким кленовым сиропом – тягучие, золотистые, восхитительно длинные. Солнце поднималось из?за дальних гор, освещая поляну в редколесье, где стоял наш дом. Дел в деревнях сейчас было немного – летом болеют мало, разве что какой несчастный случай произойдет. Зато пару раз Тин звали подыскать хорошие места для постройки новых домов и рытья колодцев при них. Тин долго бродила по вершине облюбованного холма, забраковала выбранное место, заставила сдвинуть углы на два десятка локтей и развернуть, показала, где должна быть печь, а где – кровать. Ходившие за ней с киянкой хозяева покорно кивали головами и заколачивали в землю колышки. Мне Тин велела встать в сторонке, чтоб не мешаться, закрыть глаза и попытаться почувствовать – где тут плохо, а где – хорошо.
Я сделала, как она велела. Прислонилась к стволу дерева в тени, закрыла глаза и стала поворачивать лицо туда?сюда. А что такое хорошо? Это когда тепло? А плохо – холодно? Или я неверно понимаю?
– Хорошо – хочется прийти и там остаться. А плохо – испытываешь беспокойство, тебе неуютно. В общем, дискомфорт.
Тин, кстати, часто вставляла в речь незнакомые мне слова. Внимательно следила, чтобы я спрашивала, что они значат, запоминала и употребляла их как можно чаще. А часть слов, вроде привычной мне с детства «задницы», произносить запретила, сказав, что девушки так не выражаются. Я уставилась на нее и спросила – а сидят эти вежливые девушки на чем?
Выяснилось, не на задницах, а на задах. Если честно, разница мне принципиальной не показалась.
Пока думала о расширяющемся лексиконе, Тин подошла ко мне и, велев не открывать глаз, потащила за собой, время от времени останавливаясь и спрашивая:
– Тут хорошо?
Иногда было хорошо, иногда я мялась с ноги на ногу, что Тин трактовала как «плохо». Иногда никак.
– Хорошо. Открывай глаза. Полное совпадение с моими ощущениями.
Следившие за нами крестьяне кивнули. Я захлопала глазами. Выходит, я и в самом деле что?то чувствую?
За свою работу Тин попросила шерсти и отрез полотна. И дома усадила меня за прялку, которая нашлась на чердаке. А потом сшила мне длинное – до лодыжек – платье, штаны под него и связала шерстяную жилетку. Такой роскошной одежды у меня никогда еще не было!
Уже позже я поняла, что Тин дала мне пару недель отдыха, прежде чем взяться за меня всерьез. Она расспрашивала меня о том и о сем, рассказывала сама – и о дальних городах, и о больших кораблях, о странах, где почти не бывает зимы. Я слушала с широко раскрытыми глазами – ее истории казались дивной сказкой. И что еще важнее – в первый раз в жизни кто?то говорил со мной, видел меня! Я больше не была пустым местом с руками, куда можно сунуть – по надобности – ведро с тряпкой, ухват с горшком, грабли с тяпкой или подойник. В конце концов я решила, что когда вырасту, буду похожей на Тин. Такой же умной, сильной, независимой. И не подпущу к себе на три лиги ни одного мужчины! Потому что они – гады!
