Тикки оказался весьма флегматичным и дружелюбным малым. Нашли мы его почти сразу – именно в том месте, где указывал датчик движения. Смешно переставляя короткие лапки, геккон ковылял нам навстречу.
– Тикки! – закричала Кира и бросилась к нему. Подхватила ящерку с земли, прижала к себе и закружилась на месте от избытка чувств.
Конечно, я тысячу раз слышал о гекконах и о том, что некоторые псионики приручают их. Но вот так, на руках у человека, раньше не видел. Этих безобидных пресмыкающихся в наше время на свободе почти не осталось – который год продолжается безжалостный отстрел ради крепкой шкуры, из которой потом штампуют бронепластины. Кое-кто разводит их специально, варварскими способами вроде кипятка и кислотного душа заставляя гекконов линять по нескольку раз за год. И только некоторые пси держат их просто ради компании: благодаря прямому ментальному контакту с хозяином ящерки приручаются на удивление легко и быстро.
– Можно его погладить? – спросил я.
– Пожалуйста, – сказала Кира. – Знакомьтесь: Андрей, это Тикки. Тикки, это Андрей. Он свой и хороший.
Я протянул руку, провел пальцами по жесткой, бугристой коже. В ответ геккон высунул длинный раздвоенный язык и лизнул мне запястье.
– Ну, вот и познакомились. – Кира пристроила Тикки на плече, геккон тут же свернулся клубком, прикрыл большие светящиеся глаза. – Он устал. И хочет спать.
– Пусть спит.
– Знаешь, – она на мгновение зажмурилась, провела ладонью по закрытым глазам. – Я только сейчас поняла, что тоже жутко устала.
Я не удержался, погладил ее по волосам. Кира подалась навстречу, словно не хотела отпускать от себя тепло моей руки.
– Ничего, немного осталось. Скоро дойдем.
Да, я малость преуменьшил расстояние, чтоб не пугать ее. Мы шли к Оазису еще несколько часов. Ремень СВД давил на плечи, набитый рюкзак тянул к земле, да и анестезия начинала понемногу отходить – зуд в ноге все чаще напоминал о себе. Я пошел медленнее, Кира то и дело убегала вперед, потом, спохватившись, возвращалась, виновато заглядывала в глаза. Опять чувствовала, что ли?
Солнце уже золотило барханы на востоке, когда мы увидели дрожащую пелену защитного купола.
Киру я оставил на центральной площади Оазиса, посоветовал сходить на почту – проверить, нет ли каких сообщений из дома или из Новой Москвы. Эта идея сразу захватила ее, усталость мигом слетела, да так, что Кира умчалась в сторону делового квартала чуть ли не бегом. Еле успел вручить ей текст телеграммы для Дигмана – где искать схрон со старательским грузом – и пару монет на всякий случай.
Я смотрел ей вслед и в который раз мучил себя вопросами.
Почему мне никак не удается выбросить ее из головы? Спокойно оставить в относительной безопасности Оазиса и идти своей дорогой?
Вот и сейчас, вместо того чтобы проститься навсегда, я опять подарил ей надежду. Пообещал к вечеру узнать, кто сможет ей помочь:
– В общем, не переживай, Кир, что-нибудь обязательно придумаем!
«Зачем морочишь девчонке голову, брат Андреналин?
Может быть, потому, что никак не можешь забыть Силь и считаешь себя виновным во всем, что случилось. И, наверное, именно поэтому бросился спасать Киру? Всего лишь в бесплодной попытке убедить собственную совесть, что и ты способен «спасать и защищать»?
Ну что ж, расхлебывай теперь…»
Внутренний голос, как всегда циничный и жесткий, был прав на все сто. Не поспоришь. Я потуже перетянул ремни походного мешка, вздохнул и поплелся в госпиталь.
Надо признать, правительственные коновалы неплохо справились со своей работой. Пулю из меня извлекли секунд за пять, я не успел даже вздрогнуть. После чего наложили регенерирующий пластик, впрыснули стимулятор роста мышечной ткани. Через три часа и каких-то шесть медяков я уже мог спокойно сгибать и разгибать ногу, опираться на нее. Даже сбежал вниз по лестнице – никаких фантомных болей или неприятных ощущений.
И без нейрохимии, кстати. По крайней мере, железяка в моей черепушке не протестовала.
До вечера было еще далеко, и для начала я наведался в казармы полиции, посмотрел список патрулей, потрепался с дежурным. Сначала он встретил меня неласково, но после нескольких монет подобрел и поведал кое-что из секретной информации. Новости были неутешительные – в ближайшую неделю не планировалось крупных караванов или полицейских рейдов на Москву.
