– Ты что, – нахмурилась она, – тоже антипсимит? Ненавидишь псиоников?
Мне стало стыдно. Она хотела помочь, отблагодарить хоть как-то, а я тут со своими суевериями. Нехорошо, брат Андреналин.
– Нет, что ты! Очень даже за.
Она улыбнулась краешком губ.
– Спасибо… э-э… как тебя зовут?
– Акира, – несмело ответила она. – По-вашему можно просто Кира.
– Спасибо тебе, Акира.
Она несмело провела рукой над раной. Я повернул голову – края разреза затянулись, блестя свежей, розоватой кожей. Кровь вокруг высохла, лишь немного сочилась сукровица. Зудело страшно, как от вжиковых личинок, но боли по-прежнему не было.
– Ух! Да ты настоящий лекарь!
Кира опустила глаза. Смутилась:
– Спасибо. Как ты себя чувствуешь?
– Чешется, – я подмигнул. Про то, что бедро горит огнем и пульсирует в такт ударам сердца, лучше не говорить. Пулю без скальпеля не вытащить.
– Понимаешь… – она вдруг начала как будто оправдываться передо мной, – я необученная. Ничего почти не умею. По большому счету, сегодня в первый раз лечила по-настоящему.
– Ну и молодец. У тебя получилось.
Я коснулся рукой заживающей раны – нет ни боли, ни жара, как это всегда бывает, если зашивать.
– Да нет же! – Кира даже вскочила на ноги. Казалось, она была страшно раздосадована. – Ты не понимаешь! Я израсходовала весь резерв. Мне теперь нечем лечить это.
И показала на мою набухшую от крови штанину и черную запекшуюся дырку пулевого отверстия.
– Тебе же больно! – Кира закрыла лицо руками и явно собралась заплакать.
Сколько же ей? Семнадцать, может, восемнадцать, вряд ли больше. Какого черта она поперлась в Оазис с караваном?
Как там любила поворчать мама Коуди? «Мальчишки сейчас рано взрослеют…»
А девчонки?
– А, это? Ерунда. Бывало куда хуже.
– Правда? – Она всхлипнула.
– Правда. Но пулю придется выковыривать. И чем раньше, тем лучше. Так что не плачь, а лучше помоги мне.
Я приподнялся на локтях. Нога тут же отозвалась болью, словно кто-то недобрый вставил в бедро раскаленный прут и несколько раз провернул его.
– Слушай внимательно.
Изрезанная майка висела на Кире клочьями, в широких прорехах то и дело мелькала загорелая кожа. Когда девушка придвинулась ближе, я успел приметить, как колыхнулась грудь под остатками ткани. Ухмыльнулся про себя – совсем ведь не детская, а?
Перехватив мой взгляд, Кира густо покраснела и прикрылась рукой, выставив вперед острый локоть. На хрупком предплечье выступили синяки от сильных и злых пальцев Скинни.
– Где камень, у которого на вас напали?
Она вздрогнула.
– Вон там.
Метров пятьдесят. Ого!
– А сюда что, ты меня перетащила?
– Ну да. Я подумала, что тебе не очень приятно там лежать, в крови этих…
Бедная девочка. Противно и мерзко вспоминать, наверное.
Прости, Кира, но тебе придется еще раз с ними повидаться.
Хотя… Пусть они и мертвые, зато кругом ночь, темно, а единственный защитник в пятидесяти метрах – то есть очень, очень далеко, чуть ли не за три портала.
– Помоги мне подняться.
– Нет! – Кира замотала головой. – Тебе будет очень больно!
– Доползу как-нибудь.
– Скажи лучше, что тебе нужно, я принесу.
– Уверена? Там все мертвые. Не испугаешься?
– Знаю, – дрогнувшим голосом сказала она. – Я сразу проверила. Мне даже дотрагиваться не нужно, я чувствую.
Ну да, пси оно и в Атланте пси. Много плюсов и почти столько же геморроя.
Я посмотрел ей в глаза. Она гордо, чуть ли не с вызовом спросила:
– Что надо сделать?
– Хорошо. Помнишь, где убили торговца?
– Крейзика? Да.
– Поищи рядом его груз. Мешок, рюкзак или что у него там было. Принеси сюда.
– Но… но это же, – Кира гневно выпрямилась, слезы на глазах моментально высохли, – мародерство!
Я вздохнул. Ну, как тут объяснишь? Не я стрелял в караван, и убил его тоже не я. И не я хотел ограбить. Но Крейзи Ивану товар уже точно не пригодится, а наследников рядом нет.
Право выживших. В кодексе старателей прямо сказано: «…ресурсы в новом забое принадлежат тому, кто первым их нашел. После боя – тому, кто выжил».
– Послушай. Я не убивал его. И не граблю сейчас. Просто нам без его груза отсюда не уйти. А ему он все равно больше не нужен. Как ты думаешь, твой Крейзи продал бы нам товар, если бы знал, что он спасет нам жизнь? – Я намеренно не сказал «мне», но она, похоже, поняла.
