Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери - страница 56
Майкла и Гарри Медведов, в которой «План 9» был признан худшим фильмом всех времен. Вуд родился в Покипси, штат Нью-Йорк, в 1924 году и всю жизнь провел на периферии Голливуда, мечтая стать вторым Орсоном Уэллсом, но так и не сумев хоть чуточку к нему приблизиться. Трансвестит, известный своей любовью к свитерам из ангорской шерсти, Вуд был весьма обаятельной личностью, окружившей себя странным сонмом почитателей и искателей славы, таких как Крисуэлл[83], шоумен-медиум; Тор Джонсон, шведский борец; Вампира[84], ведущая телевизионного шоу ужасов, — многие из них верили, что Эд превратит их в звезд. В 1953 году Вуд встретил своего кумира Белу Лугоши — венгерского эмигранта, прославившегося в «юниверсаловском» фильме о Дракуле 1931 года. Через двадцать лет после выхода «Дракулы» Лугоши фактически забыли, и он пристрастился к морфию, который ему выписывали, чтобы облегчить боль от полученных на войне ран. Вуд заявил, что даст новое развитие карьере Лугоши, сняв его в своих фильмах — в «Глене или Гленде», автобиографической истории трансвестита (Вуд сам сыграл эту роль под именем Дэниела Дэвиса), и в «Невесте монстра». Он использовал также последний сохранившийся материал, снятый с Лугоши, как основу для «Плана 9». Сценарий Каражевски и Александра прослеживает жизнь Вуда на протяжении этих трех фильмов, уделяя особое внимание взаимоотношениям между Вудом и Лугоши, которые, как признает Бёртон, во многом напоминали дружбу режиссера с его кумиром Винсентом Прайсом.
Дениз говорила со мной о продюсировании фильма, сценарий которого хотели написать Ларри и Скотт. В то время я находился в Покипси, на севере штата Нью-Йорк. После выхода «Бэтмен возвращается» я работал над книгой по «Кошмару» и толком не знал, чем бы мне хотелось заняться. Вот тогда я и начал подумывать об «Эде Вуде», делать для себя какие-то записи, потому что собирался продюсировать фильм. А потом решил: «Мне ведь нравятся эти люди, неплохо было бы выступить в качестве режиссера». Странное совпадение — Эд Вуд был родом из Покипси, а я как раз околачивался там и подумал: «Местечко занятное, и вообще все отлично». Когда я решил взяться за это, ощутил какой-то восторг, словно навеянный моей кармой, а потом прочитал книгу «Кошмар исступления»[85], и до меня дошло, что ведь Эд Вуд уроженец Покипси. Возникла некая причудливая связь, и я начал проникаться идеей будущего фильма. Поговорил со Скоттом и Ларри — они очень быстро, за какой-то месяц, написали сценарий. Никогда, по-моему, сценарий не писали в такие сжатые сроки, а ведь он был очень длинным — страниц сто пятьдесят. Да, у этих парней светлые головы. Они настоящие фанатики. А я взялся за свое обычное занятие — поиски эмоциональных связей.
Некоторые черты характера главного героя нашли во мне непосредственный отклик, так же как и все, связанное с Белой Лугоши. Что замечательно в «Эде Вуде», это его неотшлифованность, даже грубоватость, он не похож на полностью реалистический фильм-биографию в чистом виде. Когда снимаешь подобный биопик, приходится хоть немного влезать в душу твоего персонажа, так что для меня фильм в какой-то мере — попытка побывать в шкуре Эда, что придает всему происходящему излишний оптимизм.
Я вырос на фильме «План 9»: это кино, которое смотришь в детстве, и оно навсегда остается с тобой. И когда позже Вуда признали худшим режиссером в мире, он стал несколько более известен: проводились фестивали, где показывали его картины, и все смеялись над ними. Однако когда смотришь его фильмы, ты, конечно, понимаешь, что они плохи, но это совершенно особое кино. Есть причина, почему эти фильмы не канули в Лету, почему они признаны, невзирая на их явную слабость. В них есть определенная логичность, некий причудливый артистизм. Хочу сказать, что они не похожи ни на что другое. Технические погрешности, вроде заметных в кадре проводов или плохих декораций, не отвлекали Вуда от событий, о которых он повествует. В этом есть некая извращенная цельность.
Эд Вуд — во многом классический бёртоновский персонаж: аутсайдер, личность непонятая, недооцененная.
