Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери - страница 22

Я ждал, когда подвернется какая-нибудь работа, и тут Бонни Ли с «Уорнер бразерс» — мы с ней поддерживали приятельские отношения — рассказала обо мне людям со своей киностудии, и я сравнительно легко получил постановку «Пи-Ви». Настолько просто работа мне не доставалась никогда — даже в ресторане, не говоря уже о каком-нибудь фильме до этого или после. Бонни показала «Франкенвини» людям с «Уорнер бразерс», а те — Полу Рубенсу и кинопродюсерам. Они спросили, хочу ли я снимать для них картину, и я ответил: «Да». Все складывалось великолепно: материал мне нравился, и я был очень рад, что смогу участвовать в этом проекте. Меня восхищал сильный характер Пола, а он и был Пи-Ви.

Мне нравилось также, что он имел свое пристрастие — велосипед. В большинстве фильмов есть нечто важное, лежащее в основе сюжета; вот такой важной вещью был для него велосипед.

Не могу даже представить себе, чтобы какая-нибудь другая первая моя полнометражная картина была столь же близка мне внутренне, как «Пи-Ви», если бы, конечно, я не создал ее сам от начала до конца. Она далась мне так легко потому, что я без труда мог ее почувствовать. Кроме каких-то незначительных мелочей, все можно было отыскать в сценарии. Правда, там отсутствовали некоторые визуальные шутки, например, как он выглядывает из ванной через окно-аквариум. Повествуя о столь ярком персонаже, мы могли себе позволить сосредоточиться на каких-то зрительных эффектах.

Я любил этот фильм и ощущал прочную связь с ним, потому что там было много столь милой моему сердцу образности. Я мог добавлять что-то свое, но не собирался полностью навязывать свое видение, моей задачей было приукрасить то, что уже было в сценарии. От себя я внес немногое: мне просто повезло, что мы с Полом были настолько созвучны друг другу. Дисгармония между нами стала бы для меня сущим кошмаром: меня бы наверняка уволили — он играл в проекте первую скрипку, это был его фильм.

Помню, что видел передачу Пола и она мне понравилась, потому что затрагивала какие-то вечные подростковые проблемы, которые были мне близки. Она принесла пользу и потому, что в ту пору я не слишком хорошо сходился с людьми, и если бы мы не подходили друг другу, было бы ужасно. То, что он любил, по большей части нравилось и мне, и наоборот. Поэтому-то нам и удалось сделать эту картину.

Мне неизменно близки все персонажи моих фильмов, иначе я не могу: ведь если ты что-то делаешь, то вкладываешь в это свою жизнь, поэтому в каждом герое картины есть какая-то твоя черточка, что-то имеющее к тебе отношение, символизирующее некое твое внутреннее качество. Я должен установить такую связь. Пи-Ви по-настоящему увлечен тем, что делает, а когда ты вырос в такой среде, где люди привыкли скрывать свои эмоции, приятно встретить человека, которому наплевать, что о нем подумают. Он живет и действует в собственном мире, и в этом есть что-то восхитительное. Пи-Ви сам по себе, он своего рода изгой, хотя способен ужиться и в людском сообществе. Здесь вновь возникает мотив восприятия кого-то как существа необычного, странного. В определенном смысле это и есть свобода, потому что ты волен жить в собственном мире. Но это одновременно и тюрьма... Такие ощущения я испытывал, работая художником-мультипликатором у Диснея.

Сценарий «Большого приключения Пи-Ви», написанный Филом Хартманом, Майклом Вархолом и самим Полом Рубенсом, строится вокруг поисков украденного велосипеда: Пи-Ви Герман путешествует по дорогам Америки от парка динозавров в Палм-Спрингз до Аламо и назад в Бербанк. На своем пути он встречает немало архетипических персонажей американского кино, включая банду байкеров, беглого заключенного и официантку, стремящуюся продвинуться по службе. Это путешествие позволило Бёртону дать волю своей склонности к покадровой анимации: сначала в сне, где тиранозавр, нарисованный его неизменным помощником Риком Хайнрихсом, пожирает велосипед Пи-Ви, и в самом запоминающемся эпизоде фильма, когда Пи-Ви встречает Большую Мардж, похожую на привидение водительницу грузовика